- Я знаю - С тем же хлодом сказал Маркутан, словно бы потерял часть эмоций, которые ранее вообще в нём иногда расцветали. Буд-то вместе с огненным духом Лейруору в нём потухли все остальные отголоски чувств, которые делали его похожим на нечто по истине живое. Дракон теперь больше походил на лёд, чистый и опасный лёд, который помимо своего холода, может подарить тебе ещё с дюжину другую способов смерти. Маркутан заметил что сын отстает, и замедлившись, нашёл место у скалы, где именно сейчас хотел остановиться.
- Им нужна она, а мы должны стать приятным дополнением. Но я им ещё покажу, что значит угрожать нашей стае. -  Сообщил отец и начал спускаться вниз, по крутому, шипастому выступу горы, который напоминал скорее острие копья или клинка, нежели нерукотворный, серый утёс.
- Жди наверху. - почти приказным тоном сказал Маркутан и медленно сполз до гряды булыжников, которые так же были стесаны каким-то очумелым каменщиком. Дракону бы и в голову не пришло нагромождать здесь такую ловушку, в которую никто в здравом уме не полез бы. Но судя по всему, здравым, ум дракона в состоянии ярости, назвать сложно. Маркутан хотел использовать все средства, которые ему были доступны. Пренебрегать возможностями и опасностями, для благополучия Лейруору, это крайняя степень невежества и глупости. И быть - бесчувственной скотиной, предателем, Маркутану не пристало. Вонзив охвостье меж каменных зубов, рукотворной челюсти, дракон выковырял основной ведущий клык и весь рой упал на бок, потеряв опору. Человек бы просто не смог сдвинуть такой булыжник, и лазурный это знал. Он сам набирал эти замечательные пластины сланца на склонах и выставлял их в тайнике. Само же место пряток, было нужно для хранения того, о чём стае лучше было бы не знать. Считай, это было награбленное за ранние годы. Не всё удалось перенести из прошлых гнездовий, но тут были самые важные кусочки его жизни. Прожёные латы старого война, брошенные клинки из эльфийской стали, золото и камни с последних налётов. Не особо много, даже по меркам человека. Это были воспоминания и к ним нужно было прибегнуть. Нужен был запах и память, чтобы воззвать к нитям былых времён. Нужно было что-то сказать...
Маркутан вытащил из кучи хлама клинок эльфа и лизнул его языком. На металл попала слюна и немного крови. Как бы не было неприятно, но нужно было вспомнить этот оттенок вкуса, чтобы пробудить то, о чем лучше при всех не помнить. То не был его друг или враг, это был тот кто выполнял свой долг, впрочем как и Маркутан в то время. Дракон последуще взял в лапы шест, жаль тот уже обветшал от времени и был не похож на то, чем был раньше. Маркутан стал слегка угрюмым, но не стал отбрасывать и этот вариант. Если кто-то из его "знакомых" может слышать его и может донести слова до своих союзников, то нужно рассматривать все варианты, ведь дракон не знал как долго проживут эти двуногие, особенно тогда -  в молодости. Лазурный закрыл глаза и поймав ноты своей памяти, начал собирать мысли в один большой сноп целенаправленных образов. Они содержали в себе всё необходимое, в частности - то что могла видеть Лейрурору, когда на неё напали, каждый тип и отголосок врага, который был доступен, пока её сила не угасла. Начинала болеть голова и пространство, словно тряслось перед драконом, хотя со стороны казалось что он просто испытывает сильнейшую слабость. Маркутан был слишком глубоко в себе и часть его жизненных процессов начала непроизвольно замедляться, что не мог не почувствовать его сын. Дракон услышал как кольнуло сердце, но не перестал искать нити памяти в собственной душе. Бросив из лап оружие двуногих, он выполз из убежища и посмотрел в небо слепым взором, закрыв глаза, словно под веками было больше. Собственно там и было больше, чем можно просто видеть. Маркутан пошатываясь, обхватил лапами утёс и овил его хвостом чтобы не упасть. Неуверенно расправив крылья, он следом открыл и глаза. Яркий свет, словно режущий плоть рассекал сам день и мерцающим течением бирюзовых лент, разбился в воздухе как живой ветер. Дракон взревел в небо, издав крик, отзывающийся всем, что он собрал для тех, кто должен услышать. Как мелкие змеи, танцующие в воде, шлейфы магии разбежались в облаках, направившись на поиски адресатов. Кто-то должен был услышать, хотя бы кто-нибудь кто может. Лучше было бы если бы узнали Всадники, пускай Маркутан и питал к ним некоторую неприязнь. Выдохнув пар из ноздрей Маркутан стал ждать ответа с надеждой, что его силы не подведут. Посмотрев на сына, отец невольно задумался над тем, сколь могущества в нём, от него? Хватит ли Шадаэлю противостоять тем, кто смог поймать цепями его мать. Нужно было позаботиться об этом, но о том, как это сделать Маркутан ещё не догадывался, ведь черношкурый - молод, горяч и не сможет владеть силой в той форме, в которой властвует отец. Значит нужно закрыть его от чар врага. Это было очень затруднительно... Будучи слегка истощёным, дракон приоткрыл завесу собственных чувств, и беспокойство за сына, вместе с прочими тревогами, просочилось для Шадаэля и Маркутан не стыдился этого.
Медлить было нельзя, даже пускай собственные крылья будут подводить его, ровно до тех пор пока душа не станет вновь одна с телом, ведь она ещё минуту назад блуждала в сумерках около собственной плоти. Дракон обратил свой взор на город людей и сиганул с горы. Набрав скорость, Маркутан расправил крылья и заложив дугу, взмыл вверх. Теперь он старался держать темп своего сына, впрочем и быстро лететь не было особых сил. 
Лазурный проложил маршрут, по дальней границе человеческого обзора, всматриваясь в дороги людей, дабы разглядеть среди них нужную точку. Её не было видно и слышно, но зато она пахла, по особому, даже не драконицей или лошадьми. Там пахло силой. И пускай глаза были обмануты а слух не давал полной картины, Маркутан уже уловил отголоски могущества и следил за тем, откуда их несёт ветер.