Трудно дышать.  Где-то в  темноте проблескивало сознание, но с каждой секундой оно куда-то ускользало из его цепких когтей.
Кто я?
Он смутно ощущал четыре лапы, длинный хлесткий хвост и длинную мускулистую шею, которая казалась непосильно тяжелой.  Хотелось поднять голову, но что-то упорно не давало этого сделать и более того, с каждым движением все сильнее давило на область где голова сочленялась с шеей.
Где я?
Лапы слабо скребнули почему-то мягкому и увязли в нем. Нет, это не правильно. Он знал, что движения должны быть другими, что все вокруг должно быть дургое. Он должен видеть мир ярче, слышать звуки четче и владеть своим телом лучше.
Он осознал себя – дракон.
Мысль не была новой и не вызвала удивления.  Она просто всплыла и позволила вернуть себе и память, и контроль над сознанием.
Шадаэль слабо  застонал и приподнял морду открывая глаза, но от дыма те все-равно заслезились.  Вокруг было ничего не видно, лишь в воздухе гремели взрывы и людские крики.
- "Верните мне её, мне нужна только она!"
«Мама!» Рывком встав  и сбрасывая с тела какие-то веревки и тряпки, по всей видимости падение прошло на лагерь  и та тяжесть, что первоначально не давала поднять голову оказалась тяжелой балкой. Черные крылья взметнулись в воздух, но правое крыло тут же опало от резкой боли–  резко мотнув головой дракон разочаровано застонал: сгиб крыла был неестественно вывернут и белая в алой крови кость торчала наружу опасно выпирая из под кожи.
Пришлось добираться до башни, которая благо находилась почти под боком, пешком неловко придерживая плечом крыло так, что оно было и не расправлено, но и не волочилось по земле.
«Мама!» Он звал ее, но ответом были лишь крики людей и рев отца похожего сейчас на Криптоса при битве на Эроузе. Безумное бешенство и жажда цели. Это семейное.
Невольно начинаешь задумываться, а будешь ли ты через сотню лет таким же?

«Нужно забраться выше»
Болезненно взмахнув крыльями, дракон все же сумел подняться до крепостной стены помогая себе когтями, так что вниз летела не только мелкая каменная крошка, но и увесистые блоки вырываемые драконом при карабканье по стене.
Вот она – площадка перед башней, из которой доносился слабый материнский запах. Утробный рев дракона был не сравним с отцовским, но все же заставлял трепетать и обращаться в бегство.
- Хелгринд! Иди туда и оставь нас в покое, дракон!
- Ложь, - опешивший дракон не желал верить ничему кроме своих глаз. Они прилетели сюда, и мать была в башне, за эти несколько часов она не покидала ее стен – ни одна повозка с телом мамы не выезжала за ее пределы.
Рев повторился и в этот раз Шад запрокинул голову наверх и выдохнул целую бурю  огня. Та взвилась на десяток метров ввысь сжигая даже воздух и опаляя жаром каменную кладку баши.
-   Покажись! – его нервировал разговор с воздухом.
- Ты смеешь говорить, так покажись человечешка!.