Повсюду был песок.
Горячие пески пустыни Хадарак ощутимо пекли даже на такой высоте. Хисант куда больше были свойственны прохладные тени лесных деревьев, лабиринты высоких стволов и наличие повсюду жизни. Пустыня же являлась одним большим, пылающим, бескрайним, сыпучим и безжизненным океаном. Здесь было жарко и не было ветра. Казалось, что горел даже воздух, настолько он был сухой. Эта земля явно давно, очень давно не знала дождя.
Хисант мягко приземлилась рядом с достаточно грузно севшим Кристалаксом. Она видела, что полет дался ему тяжело, а потому не имела права заставлять его лететь дальше. И хотя ей сейчас отчаянно хотелось как можно быстрее добраться до родных лесов, она не возразила решению Кристалакса. Здесь так здесь.
- Не извиняйся, я понимаю.
Дракониха видела, что и белого терзает солнце, что он даже попытался закрыться от него крылом. Сейчас был самый пик жары, солнечный круг был в зените. Они неправильно выбрали место для посадки, следовало приземлиться ближе к каким-нибудь горам или крупным дюнам. Это дало бы блаженную тень. Однако состояние Кристалакс делал вид, что все хорошо, Хисант не могла определить, насколько ему действительно плохо. А значит, она не могла понять, сможет ли он дойти до какого-нибудь менее жаркого места.
- Может ты хочешь куда-нибудь в тень? Мы можем поискать более прохладное место, - спросила изумрудная.
И хотя она создавала иллюзию участия, на самом деле в основном ею сейчас правил эгоизм. Песок был слишком горячий, он жег лапы, заставляя поднимать то одну конечность, то другую. Она действительно сочувствовала кобальтовому, но считала, что в основном он сам виноват в своих травмах, а за свои ошибки надо отвечать.
- А тебе не следовало так бездумно бросаться в драку. Мои слова он переживет, я в этом не сомневаюсь, - возразила Хисант.

Тени действительно не было. Это огорчало. Пока, конечно, ничего критичного в пекле не было, но потом, когда захочется пить и начнет мерещиться всякая муть на фоне жары, станет уже не до шуток. И было очень неразумно запускать ситуацию до этой стадии. Ведь всегда намного проще не допустить проблемы, чем потом с нею разбираться.
- Нет. Не следовало. Но зачем было потом пытаться порвать его в клочья? Ведь я уже была вне его когтей, мне он сделать уже ничего не мог, - продолжала настаивать Хисант. – Я, конечно, благодарна тебе, но все могло быть куда лучше, если бы ты не получил столько ран.
Изумрудная совершенно не понимала, зачем впадать в такие крайности. Все эти драки самцов, реки крови, пробитая чешуя и покалеченные конечности – к чему такие жертвы ради доказательства чего-либо? Она же вылезла из-под Криптоса, надобности в дальнейших атаках не было. Но нет, они почему-то продолжили кататься по скале, стараясь убить друг друга.
Кристалакс ударил лапой по песку, взметнулась туча пыли. Хисант отошла чуть в сторону от неприятного облака.
- Хотя мы оба виноваты. Мне следовало молчать, а тебе держать себя в лапах, - признала в итоге дракониха.
Что-что, а ошибки свои признавать она научилась уже давно.
Упоминание севера разом затмило весь негатив их положения. Хисант даже удивилась поначалу, что как она может не хотеть лететь к эльфийским землям, к самому желанному куску земли в этой варварской стране? Но после вспомнила, что стая никогда толком и не знала ничего о ее прошлом, даже откуда она явилась к ним никто почти не знал. Что тут говорить, изумрудная хорошо скрытничала, но теперь, когда их осталось только двое, настала пора становиться более открытой.
- Почему же не хочу? Я там родилась, прожила большую часть жизни, как я могу не хотеть туда вернуться?
Хисант вспомнила о высоких деревьях, ветре и тени леса, таких до боли знакомых запахах сосен и смолы, обилии дичи и абсолютном покое без всяких людей-варваров, способных запутать не только самих себя, но и драконов. Таких ненавистных людей, которые теперь везде, кроме тех заповедных лесов.
- Но не сейчас. Сейчас мы должны разве что найти источник воды и там переждать пару дней.

Вдалеке действительно был небольшой островок зелени, до него было около получаса лета. Возможно, драконам следовало бы поскорее добраться до него, полуденное солнце уже не на шутку печет.

Смешно даже подумать, те, кто должен любить пламя, спасается бегством от полуденного зноя. Белый дерзко мотнув головой, усмехнулся, а он и не сомневался в том, что Хисант согласится, как-никак и у нее есть предел.
- Как скажешь, -без остановок, так без остановок, сейчас он готов был и до самых лесов долететь одним рывком. Необычайная бодрость и прилив сил разлились по телу вытесняя боль и недомогание. Дракон, рывком поднявшись на лапы, расправил крылья, тонкая мембрана просвечивалась на солнце, напоминая лист дерева, только другого цвета: те же прожилки, та же гладкая, податливая структура которую так легко порвать.
- Кто последний, тот полетит на охоту – белый стремительно нагнал самку и, проскользнув у нее под животом и игриво щелкнув зубами в паре сантиметров от ее лапы, вырвался вперед, но все же не особо разгоняясь и давая изумрудной шанс не только нагнать, но и обогнать его.
- Ну что же ты так медленно? -  Не следовало ему сейчас так напрягать мышцы и еще даже не затянувшиеся раны, но разве тот, кто никогда никого не слушал и в принципе жил для самого себя эгоистично отгоняя любого, кто хотя бы пытался понять сложный мир дракона и найти под маской хамства хоть что-то светлое, будет слушать самого себя и свое тело? Кристалакс давно научился забывать о ранах, если была другая, более заманчивая цель. Сейчас ей была Хисант. Говоря откровенно она была не сейчас, она была уже давно. Еще в тот день, когда изумрудная присоединилась к стае, для него самка стала недостижимой, загадочной целью, головоломкой которую хотелось разгадывать вновь и вновь, каждый раз открывая многогранную личность Хисант с другой стороны. Она всегда была разная, каждый день он видел перед собой другую Хисант, другую дракониху похожую на вчерашнюю лишь отчасти.
Отсутствие ветра и жар снизу и сверху доставлял не много удовольствия, но это было несравнимо с желанием поскорее долететь до зеленого островка, ведь это и заставило кобальтового затеять эту с виду обычную забаву, когда чем-то отвлечен, путь проходит быстрее.

Тишина. Покой. Ничто и никто ее не нарушал. Лишь стук копыт отдавался в твоих ушах, да изредка при резком шаге коня, переходил в какую-то мимолетную дрожь, которая пробирала до костей. Но вскоре прекратились такие муки. Ты не сразу поняла, что сменился ландшафт. Стук перестал отдавать в уши и в спину, в нос стал задувать какой-то непонятный воздух, чем-то напоминающий песок. Очередной порыв ветра и ты закашлялась, резко заставляя коня сбавить темп. Тот уже широко раскрывал ноздри, из-за песка, попадавшего внутрь. Ты похлопала того по спине и повернула свою голову в сторону  к полукровке. Маркус сам не шибко ожидал такого поворота событий и чихал каждый раз, как пыль попадала в нос. Ты поспешила накинуть на голову капюшон.
Каждый шаг преследовал тебя мыслью о том, что может быть дальше и не повернуть ли назад, ведь запасов у тебя совсем мало и прокормить коня с псом, да в том числе и себя, вряд ли ты сможешь, разве что только на первый день пути.
-Вот и куда меня занесло.. Все время куда-то бреду, не зная дороги. Потерялась? Может-быть и так.. -  ты вздохнула и уставилась в небо, но тут же тебе природа преподала урок, который, впрочем, ты запомнила. Песок попал в глаза, от чего ты отпустила поводья и начала чистить глаза от пыли
-Проклятье! – ты проклинала буквально все, в том числе и себя. Сам факт, что все это было произнесено, а не в мыслях. Хотя, тут радовало одно – не было лишних глаз и ушей. Вскоре ты вычистила глаза и проморгалась.
-Ну вот, наконец-то.. – ты фыркнула и убрала руки от лица, взяв вновь поводья.  Быстро осмотрелась и поняла, что все и всё на месте и волноваться не надо.
Легкая усмешка пробежала на твоем лице, и ты залилась в какой-то истерический смех. Странно, что ты подумала о нём сейчас..
-Эх, до чего ты меня доведешь.. черный… – Смех не прекращался. Ты не знала, что с этим сделать. Твоему взору представился черный волк, который тебя мучает, мучает этой дрогой. И пустыня – тоже его образ. На твоем лице начала появляться какая-то безумная улыбка, не сулившая ничего хорошего. Маркус обеспокоенно поглядывал на тебя. При каждом случае он тычился носом в коленку, как бы обнадёживая и разгоняя плохие мысли. Но, не смотря на все проблемы, вы продолжали идти дальше..
-Убиться проще, чем с этим жить.. Но нет, я ему просто так не сдамся

Совсем близко уже маячил зеленый островок. Хисант еще старательнее заработала крыльями. Ей хотелось как можно быстрее долететь до зелени, наконец напиться воды, пусть даже она будет и горячая. Такие простые, будничные желания – а какой стимул ускориться.
В кончик хвоста что-то ощутимо кольнуло, а после снизу пронесся Кристалакс, снижаясь. Изумрудная тоже устремилась вниз, не обращая никакого внимания на то, что белый увлекся, и в этот раз укусил больно. В конце концов, не умрет же она от мелкой царапинки, а наступить на хвост Кристалаксу в отместку всегда можно успеть и на земле.
Хисант понимала, что проиграла. Но оно, наверное, и к лучшему, хотя она с трудом представляла, как приволочет дичь нужного размера для кобальтового. Это придется залетать дальше, а там может и лось какой попадется…
И тут Кристалакс резко затормозил. Хисант летела прямо за ним, и не ожидала такой резкой остановки. Снижать скорость она не успевала, поэтому пришлось облететь белого и оказаться победительницей. Опустившись у воды, дракониха устало сложила крылья.
Хисант промолчала на комментарий белого, хотя весьма скептически относилась к идее отправлять раненого дракона на охоту. А если вдруг что случится – где его потом искать? Или мало ли не сможет сориентироваться  в этих песках и не найдет этот оазис опять. Да есть еще с полсотни причин, почему было неразумно отправлять на охоту именно Кристалакса.
Она также молча смотрела на то, как Кристалакс жадно глотал воду, не вмешиваясь в этот акт неуважения и эгоизма. Это даже слегка ее забавляло, хотя те совершенно не драконьи принципы, больше присущие придворным в каком-нибудь дворце, заставляли ее возмущаться.
«Ну и пусть будет эгоистом. Ему все равно вода нужнее», - пришла к выводу Хисант, хотя она и стала ловить себя на том, что мысленно подгоняет самца.
И когда он наконец оторвался от лужицы, она так же нагло встала рядом с ним и легонько оттолкнула боком в сторону, мол, моя очередь.
- Вот и исправишь свое поведение удачной охотой, - хитро глядя на дракона, заявила Хисант.
А после и сама склонилась над такой желанной водой…

- Что первое попадется, - отрешенно сказала Хисант.
Где-то далеко в пустыне поднялся ветер, а вместе с ним и тучи песка и пыли. Отсюда, с этого блаженного островка зелени и тени, казалось, что нет большего невезенья, чем попасть вот в такую бурю. Но не смотря на весь ужас, что могла принести подобное неспокойствие, дракониха даже как-то залюбовалась причудливыми завихрениями песка, тем, как он танцевал в воздухе по велению ветра. Даже так далеко Хисант видела это причудливое зрелище на горизонте бескрайних песков.
Наверное именно здесь, в пустыне, любое разумное существо может понять, в каком комфорте оно находилось до этого. Каким бы несчастным не был человек, по воле случая оказавшийся на границе пустыни Хадарак, каким бы отчаявшимся не был дракон или каким избитым зверь – Хадарак показывало всем, насколько хорошо они жили до этого. Ведь тут начинается борьба с природой за собственную жизнь. Здесь не спрячешься ни от палящего солнца, ни от раскаленного песка, ни найдешь ни воды, ни еды, а тень будет лишь сниться в те короткие часы отдыха. А потом пустыня начнет издеваться над путником миражами: она будет долго водить его по кругу, вселяя ложные надежды, доводя его до безумия и добиваясь того, что даже самый трезвомыслящий человек уподобится зверю. Да, это море песков действительно коварно, и если тут, на границе, бояться еще нечего, то горе тому, кто забредет глубже.
От этих мысленных рассуждений Хисант отвлекло сопение и кряхтение Кристалакса. Тот пытался вычистить раны от пыли и щебня, хотя с точки зрения изумрудной только еще более тревожил раны. А после и вовсе завалился на бок, всем своим видом демонстрируя то, какой он израненный и измученный.  Дракониха отвернулась от песка и тоже подошла поближе к деревьям.
- Со стаей все будет хорошо. Что с ними может случиться, если большинство из них – семья Криптоса? Теперь у него нет смутьяна под боком, а значит, он со спокойной совестью сможет обеспечить им достойное существование, - как-то совсем равнодушно ответила Хисант.
Все это случится, если Криптос возьмет себя в лапы. А если он не успокоится и не начнет думать, прежде чем что-то делать, то стая распадется, а половина и вовсе может погибнуть. Вот чего аметистовому всегда не хватало, так это сосредоточенности и способности к здравомыслию.

Сколько помнила Хисант, Кристалакс всегда шел против Криптоса. Вспомнить тот же Эроуз – даже тогда утром перед вылетом они уже начинали свои обычные перепалки. Такая мелочь уже никого не удивляла, возможно, Кристалакс и сам не замечал, как идет против вожака в таких нюансах. Но из таких деталей и складывается репутация. Собственно, результат был очевиден всей стае.
Некоторое время они посидели молча. Хисант думала о том, как хорошо будет вернуться в родные леса, под тени до боли знакомых деревьев. И никаких гор, никакого песка, никаких человеческих городов, что почему-то так милы были Криптосу. В отличие от гор, в эльфийском лесу полно дичи, они точно не будут голодать. Там даже напрягаться не надо, выслеживая ее – взлети над верхушками, и глаза начнут разбегаться от обилия претендентов на обед. И воды в лесах более чем достаточно. Да и ночевать на засыпанной толстым слоем еловых иголок земле куда мягче и приятнее, чем на холодном камне. В глазах Хисант эльфийские владения являлись раем для жизни, но ответить для себя, зачем она тогда улетела оттуда, дракониха не могла.
Наконец молчание было прервано Кристалксом. Он как-то тяжело начал говорить о том, что встретил на охоте человека, а потом про еще одного Всадника и его дракона. Хисант поняла, что для белого факт прирученного дракона является чем-то диким и неправильным.
- Его не спрашивали, хочет он служить человеку, или нет, - успокаивающе ответила изумрудная. – За таких, как он, как правило, решают родители. Но я не понимаю ту мать, что согласится отдать своего птенца на… такое.
По своей воле лишить своего птенца свободы, права выбора, подвергнуть такой опасности. На ум сразу пришли жестокие Всадники прошлого и их драконы, которые куда больше диких были похожи на зверей. На безмозглых зверей, за которых все решают люди. Которые готовы были убивать своих же, таких же детей неба.
- Хотя судя по тому, что я видела когда-то очень давно, мне становиться страшно, когда я представляю, к  чему может привести такой союз, - ее действительно пугало то, что может взбрести на ум человеку и в чем он может убедить своего дракона.

Это была достаточно тяжелая тема для разговора. Само понятие того, что некогда драконы и двуногие расы объединились, а крылатые ящеры еще и позволили седлать себя, не укладывалось в голове. Хисант была реалисткой, а потому допускала некий союз между расами эльфов и драконов, она даже была готова поверить в то, что драконы согласились заключить мир. Но даже для нее было за гранью воображения представить то, что свободолюбивые дети неба и огня могли уподобиться вьючным животным. Это было низко и позорно, пусть даже такого и требовали обстоятельства. Дракониха знала, что бывают разные ситуации, и далеко не всегда все складывается хорошо. Но оправдания – удел слабых. Сильные бы не стали идти в услужение жалким двуногим, которые даже не могут защитить себя от дикого мира.
- Никто не мешает и им свернуть с правильного пути. Мало ли что может случиться, мир бывает слишком непредсказуем, чтобы говорить о чем-то заранее. Мы даже не знаем то, что будет с нами завтра, - задумчиво проговорила Хисант.
Она бы очень хотела разделять оптимизм Кристалакса. И ей действительно хотелось верить, что ни Ниа, ни Шадаэль, ни даже она сама никогда не оступятся и не совершат страшную, непоправимую ошибку. Хисант не могла сказать, что сумеет обойти хитрые уловки Всадников и эльфов, если придет такой час. И уж тем более она не была уверена, что это сможет сделать более молодое и безрассудное поколение. Порою соблазны бывают слишком сильны, а перспективы слишком заманчивы. И тогда здравый рассудок уже не может достучаться до нас сквозь пелену навеянного обмана.
Кристалакс игриво ткнулся ей в шею. Этот незначительный жест подбодрил изумрудную, она отвлеклась от мрачных рассуждений. Дракониха отвела мордой голову кобальтового и сама улеглась рядышком. Здесь, в тени, песок на фоне общего пекла приятно холодил брюхо.

В Кристалаксе явно погибал великий притворщик. Люди бы назвали его актером, но Хисант таких слов не знала. Но это не мешало ей с не прикрытым сарказмом смотреть, как кобальтовый строит из себя великого мученика. Он даже подергал своей задней конечностью, имитируя предсмертные конвульсии. Надо сказать, что если бы не излишний драматизм, то какая-нибудь сентиментальная глупышка и повелась бы на эту провокацию. Но Хисант такой не была, а потому не менее театрально ответила на выпад белого.
- Ах ты бедный, весь побитый и израненный. Как же я могла не пожалеть тебя, - трагически произнесла дракониха и легонько лизнула Кристалакса в район щеки, всем видом выказывая раскаяние.
Но дольше нескольких секунд эта наигранность не продлилась. Изумрудная резко подскочила на лапы, к ней вновь вернулся весь ее сарказм и язвительность. Она несильно толкнула белую тушу в плечо и громко, но шутливо заявила:
- А кто же будет кормить меня в этой забытой всеми пустыне? Ах я бедная, повелась на соблазнительные россказни красивого героя, а он надумал умирать.
Хисант села спиной к дракону, лишь голову повернув в пол оборота в сторону своего спутника.
- Каков наглец, а? – хитро прищурившись и праведно негодуя, заявила она.
Она не собиралась так просто становиться персональной самкой, готовой пресмыкаться перед заведомо более сильным самцом. Пусть кобальтовому было и больно, но это надо перетерпеть. К тому же, в который раз самой себе сказала изумрудная, он сам виноват. Нет, Кристалаксу еще предстояло встретиться с отнюдь не таким покладистым характером, как ему должно быть представляется.

Ну ей богу, сейчас Кристалакс был не похож на брутального белого дракона, который с легкостью мог порвать любого, кто пытается им руководить. Нет, сейчас он был похож на ее, Хисант, ручную собачку. Дракониха понимала, какие мысли сейчас бродят в голове у кобальтового, и с чего бы вдруг он такой послушный, но не могла найти в себе такой же безграничной преданности и готовности сделать все ради Кристалакса. По сути, ею правило любопытство. Ну и инстинкты, разумеется. Не больше.
Когда белый начал пытаться повалить ее на бок, какой-то тонкий внутренний голос протестующе запищал. Хисант и сама понимала, что дракон слишком торопится, ведь раньше их общение не заходило дальше нескольких вежливых фраз. А здесь намерения Кристалакса можно было читать как открытую книгу.
Поэтому только теперь дракониха испугалась.
Ей слишком нравилось быть независимой и самостоятельной, чтобы вот так вот просто позволить какому-то белому гиганту пытаться сделать ее личным трофеем. Если уж и быть призом, то за реальные заслуги, а по принципу не подошел и подобрал.
Ей уже один раз удалось вырваться из цепкой хватки самца – тогда, на скале. Она успешно вылезла из-под Криптоса. А Кристалакс, видимо, очень боялся навредить изумрудной, а потому держал хоть и крепко, но очень бережно. Хисант как-то извернулась и выскользнула из лап белого.
Надо сказать, что прекращать эту игру она не собиралась. Просто изумрудная решила увеличить дистанцию, сбавить темп. Она села за спиной у кобальтового и стала демонстративно вылизывать лапу.
- А если мне очень страшно оставаться одной посреди пустыни? Знаешь, вдруг расценки на чешую дракона у людей слишком соблазнительны, чтобы пройти мимо одинокой и беззащитной Хисант? – очень трагично произнесла дракониха.
Это тоже было чистейшим фарсом. Шансы встретить человека здесь были ничтожно малы. Но изумрудная думала о том, что как бы Кристалакс не хвалился, но открытые раны никто не отменял, а потому он запросто может рухнуть на половине пути. И что тогда они будут делать? Нет, к чертям вепря.

Хисант возмущенно фыркнула. И все же порой Кристалакс был ну совсем уж невыносим.
- Я совсем не сильный дракон, потому что не сила важна, а ум. Сила без здравого смысла бесполезна, - в который раз проехалась Хисант по кобальтовому.
Может и бесполезно упрекать белого в схватке с Криптосом, но Хисант не была бы Хисант, если бы не добилась хоть какого-то проявления понимания своей ошибки. Пусть Кристалакс сейчас и не доволен своим состоянием, нов  нем говорит не совесть, а гордыня. Вот он такой великий и могучий вынужден лежать и заживать, по-прежнему делая из себя угрозу для всего мира. Впрочем, вся эта спесь должна была совсем скоро сбиться, ведь красоваться стало не перед кем – изумрудную рельефность мышц под чешуей никогда не восхищала, да и клыки и когти нужны не для доказательства своего величия, а для добывания пищи для себя и своей стаи.
Хисант медленно подошла к водоему. Ей опять захотелось пить. В драконихе уже потихоньку начала подыматься ненависть к пустыням.
«Бессмысленная гора песка под палящим солнцем».
Оторвавшись от лужицы, она взглянула на кобальтового. Тот опять завалился на спину, да еще и вновь стал показывать свою отработанную веками наглость.
-Знаешь, Кристалакс, - изумрудная обошла лужицу с другой стороны и нагнулась над ней, - все же ты зануда.
И она передними лапами обрызгала морду своего спутника, залив нос и глаза. Не страшно, но весьма неприятно. Кому ж понравится откашливаться от воды, попавшей в воздухоносные пути? Сама же Хисант села и самодовольно посмотрела на результаты своей деятельности.
- Раз ты так рвешься в путь, то полетели. Но если ты рухнешь по дороге, то после этого летать будешь только после моего разрешения, когда я буду уверена, что ты  здоров и действительно полон сил.

- И мне это говорит дракон, который просто ради удовольствия цапался с вожаком стаи? Да на твоем фоне я сама серьезность, - парировала дракониха.
Хотя, возможно, она действительно слегка легкомысленна. По отношении к своей жизни – так точно. Порой ее как будто заменял кто-то другой, и она делала заведомо опасные и совсем уж странные поступки. Совсем на нее не похоже. Ведь обычно она долго выжидала, обдумывала все возможные варианты событий, и лишь потом бросалась что-то делать. И что самое интересное, такие вот странные поступки стали совершаться все чаще и чаще. Например, какого черта она полетела в пустыню вместе с наглым, нахальным белым самцом? Непонятно. Конечно, Криптос бы злился и за ее слова, да и вообще бы смешал ее с грязью в глазах стаи. Но по большому счету, разве это что-то меняет? Всеобщее презрение и недоверие – не самое страшное, что может случиться.
Вот Кристалаксу не понравилась ее выходка с водой. Она и сама не знала, зачем это сделала. Поиздеваться? Может быть. Наверное, ей была непривычна эта излишняя забота. В стае особо никто не заморачивался, жарко тебе или холодно, голодна ты или нет, устала или полна сил. А тут и растеряться недолго. Да и вообще как-то странно, когда чье-то внимание полностью отдано тебе. Может таким как Криптос это и по душе, Но Хисант быстро уставала. Ей уже начинало хотеться побыть наедине с самой собой, без всяких голосов извне.
Но также она понимала, что от этого надо было отвыкать. Если у них будет стая, никто ей не позволит сбегать от других драконов куда подальше хотя бы на пять минут. Надо просто начинать отвыкать.
И тут на нее набросился Кристалакс. Хисант сначала даже испугалась, но не ощутив боли, успокоилась.
- Знаешь, тогда не удивляйся, если и я заведу себе гарем из самцов. А почему бы и нет? Один будет летать за едой, второй – сидеть с детьми, потому что Криптоса я не подпущу к ним, с третьим я буду вести умные разговоры, а последний будет ночным сторожем. Будет охранять меня от всяких сомнительных личностей, - и дракониха красноречиво посмотрела на белого. - Ладно, раз ты бодр и полон сил, то полетели.
Хисант раскрыла крылья и, разбежавшись, взлетела. Как же приятно было вырваться из зноя пустыни. Хоть на этой высоте тоже было жарко, но после земли это казалось прохладой.

- Конечно, ты сама серьезность, куда мне самодуру до тебя, - ухмыляясь, дракон все же решил не спорить. Она же права. Хисант всегда отличалась здравомыслием и серьезностью, теми качествами, которых так не доставало белому.  Однако, здесь сыграл фактор того, что с самкой спорить – себе дороже, пусть будет так как она считает, и себе сохранишь нервы и ее побережешь.
Выпуская из хватки Хисант белый отстранился, но из виду не упускал кончик хвоста. То и дело поигрывая мышцами Кристалакс невзначай старался его ударить лапой и придержать на пару секунд, получалось скверно.
- И в роли какого мужа ты меня видишь? – хохотнув  он, было, хотел разлечься опять на песке, но изумрудная чертовка, расправив крылья, взвилась в воздух, дразнящее покачивая крыльями и вызывая бурю эмоций: от легкого негодования, до желания поймать и  не отпускать ее ни на шаг, прижав к земле и не позволяя двигаться, ощущать свою силу и власть над ней.
Взмахнув крыльями, в воздух тяжело поднялся и самец. Тяжело вздыхая и фыркая он все же нагнал Хисант, хоть и весьма запыхался при этом, раны хоть и унялись, но слабость в мышцах, напротив, усилилась, но разве стоило показывать   это самке которую он фактически совратил сладострастными обещаниями и увел из стаи?
Над землей воздух был прохладней и попутный ветер как нельзя кстати облегчал полет, но солнечные лучи не прогревая воздух опаляли шкуру и дракон недовольно передергивая в полете плечами не скрывал раздражения.