Эрагон. Наследие |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Эрагон. Наследие » Сурда » Фейнстер
Город, находящийся на отрогах западных гор, венчающих материк. Стоит на реке, вытекающей из озера Леона. Большой город, активный в любое время суток. Широко развита рыбная ловля и добывание самоцветов в горах.
После нападения диких драконов кое-где полыхают пожары.
О этот день... Его время всегда приходит к концу, и начинается новый час, когда под крылом рождается легенда, а если и не она, так очередная история. Подобно взмахам пера историка, крыло Маркутана рассекло страницы ветра, перелистывая облака как законченные главы. Его взор всегда направлен куда-то в даль и ещё дальше чем можно разглядеть. Горизонт - не предел для размышлений, ведь за ним всегда лежит что-то ещё. Это то, что можно понять легко и непринуждённо. Но эта линий неба и земли не более чем линий... Куда важней черта времени, что отделяет твой планы настоящего от того, что ты решил предложить будущему. Дракон накренился и начал совершать разворот над лесом скал, который разрезает бурная река. Её лезвие течёт через острые выступы, которые вымыло течение, можно даже сказать высекло из горной породы за века. Маркутан понимал это время, как каждый раз, точнее те немногие случаи, когда он проносился над ними и смотрел, как с каждым годом всё сильней и сильней вода превращает горы в фьорды и утёсы, обкатывает их до состояния гальки разных размеров. Отличный пример недолговечности даже самый великих и прочных творений природы, будь они живые или мёртвые. В блеске воды мелькнуло тёмное пятно и дракон сразу обратил на него внимание. Лучше рассмотрев его, Маркутан оценил место и время, каждую мелочь вокруг, дабы зайти на спуск. Но снижаться немедля, было не в его планах. Какая-то живность возилась в течении, вылавливая рыбу, впрочем не только медведей привлекала свежая, холодная вода. Горные козлы и койоты, что следили за ними, дабы выловить слабого из стада. Пищевая цепочка в достаточно значительном, подробном, наглядном представлении для зрителя. Жаль не показать это двуногому, что бы он сам оценил свои шансы стать вершиной звена а не где-нибудь посередине. Маркутан уселся на скале, рядом с узким горным проходом, что отделял травоядных от падальщиков и движением лапы, сбросил россыпь валунов, отгородив их от своей добычи. Стадо мгновенно пришло в панику от грохота камней и ломанулось вдоль реки, ибо в ней самой был медведь. Струя пламени, как линия чернил, отделила стадо от пути отступления, и охота... Перестала быть ей. Это было легко и просто, как будто пришёл и забрал. Рогатые развернулись обратно и побежали на встречу своей смерти, покуда Маркутан уже спустился с своей обзорной площадки и просто выставил лапу, перед скачущим кормом. Это напоминало то, что собственно делали медведи в момент нереста лосося. Просто ждали пока еда сама попадёт к ним в лапы. С лёгкостью и непринуждённостью, дракон захватил когтями пару козлов и приложил их к земле до хруста рёбер. Больше ему и не нужно было. Выпустив на них ещё одну порцию огня, он избавил туши от шерсти и прополоскал в воде, пока медведь недоумевающе поглядывал как на его территории кто-то заготавливает себе закуску. Забрав заготовки, Маркутан взлетел вверх и направился в гнездовье.
От мощного взмаха крыльев, поднялась пыль и мелкий щебень и галька рассыпались вокруг, пощёлкивая покатившись в разные стороны. В небе было всё ешё спокойно и никто не собирался претендовать на добычу дракона. Да и где найдется столь глупая особь? Маркутан медленно зашёл на посадку рядом с Лейруору и на вопрос о добыче, показал одной лапой на пойманное нечто, что ещё немного трепыхалось в рефлексах, но уже будучи мёртвым. Свежее обед обычно бывает только при собственной охоте. Предложив рубиновой драконице трапезу, Маркутан стал ждать пока она начнёт, проявляя вежливость к самке. Может это и было глупо, но ему нравилось смотреть как она когтями рвёт добычу и зубами откусывает куски мяса от туши. В этом тоже была своя красота, она подчёркивала этим свою дикость и необузданность, за которую Маркутан и полюбил Лейруору.
Лейруору нравилось вгрызаться длинными белыми зубами в тушу, ощущать, как пасть наполняется кровавым месивом, как лопаются тугие мышцы под давлением челюстей способных крошить камень. Особенно ей нравилось неспешно добираться до внутренних органов – самый сладкий момент. Дракониха брезгливо отбрасывает в сторону почки и потроха и приступает к излюбленному лакомству – печени жертвы. Она не спрашивает супруга о том, хочет ли он есть, за столько лет совместной жизни пора бы было усвоить, что она – Эгоистка и лишь одной ей ведомые причины держат ее подле лазурного. Сын ли это… кто знает.
Змеиная шея напрягалась, обрисовывая гортань и позвонки, когда рубиновая дракониха вгрызалась в ноги и грудинку животного и мощными рывками отрывая мышцы, заглатывала их почти не жуя. В таком возрасте и при таких размерах она бы могла заглотить жертву целиком, но размер простое утоление голода доставит столько удовольствия?
Чуть приподнявшись на лапах и лаконично облизываясь, Лея, неспешно ухватила остатки, состоящие в основном из шкуры и костей, и, мотнув головой, отбросила вниз по склону, не хорошо было загрязнять свою лежанку отбросами, пусть уж лучше падальщики обглодают остатки, да каждому путнику будут уроком белые кости.
Непринужденно она вернулась на свое место. Тонкий темно-алый язычок гулял по морде слизывая остатки капелек крови, застрявшие между темно – рубиновыми, мелкими чешуйками. Поели теперь можно и поспать.… Но в начале умыться.
Редкая тень от пролетающих в небе облаков ненадолго перекрывала шкуру драконихи и да недовольно щурясь, перебралась под горячий бог супруга не протестующее показывая, что сегодня ему позволено за ней ухаживать, к тому же Маркутан заслужил – добыча оказалась на редкость вкусной и насыщающей, так что теперь дракониха пребывала если не в хорошей расположение духа, то, по крайней мере, не в плохом.
- Старшие говорят, что человек - самое слабое и беззащитное из всех живых существ и трогать его недостойно охотника. Они говорят также - и это правда, - что людоеды со временем паршивеют и у них выпадают зубы.
Лапа с пятью загнутыми как у сокола когтями лениво прошлась по шее супруга, когтей самка предупредительно не выпускала, но и нежным ее прикосновения нельзя было назвать. Лениво щурясь и зевая она перевернулась на спину выгибаясь под горячими лучами солнца как ленивая кошка на полу в солнечных зайчиках. Ее задние лапы лениво были прижаты к животу, а свободными передними Лейя озоровала с мордой и шеей самца проводя по ней и не сильно подтягивая к себе. Изредка выпуская коготки дракониха шуршала по чешуйкам, несильно царапая плечи Маркутана.
- Люди дурны на вкус и совершенно не полезны для организма, но порою мне хочется с ними поиграть – ловить и отпускать, позволяя убегать, а после в один прыжок догонять, ловить и вновь отпускать. Такая игра была бы полезна для сына.
Настойчиво дракониха поделилась образами и запахами как их сын гоняется за людьми, как переливаются его мышцы под черной чешуей и как он рад.
- Старшие говорят, что человек - самое слабое и беззащитное из всех живых существ и трогать его недостойно охотника. Они говорят также - и это правда, - что людоеды со временем паршивеют и у них выпадают зубы. - сообщила драконица, но эти истины Маркутан уже слышал и больше не любил двуногих не за то, что они дурны на вкус, а по той причине, что они фактически без мяса. Одни жилы да кости. Представив их не аппетитный вид, дракон согласился со своей супругой, поделившись своими представлениями о слабых тоненьких и хрупких телах, который сродни очень костлявой кильке, которую даже забыли посолить.
Высунув язык, выказывая своё отвращение к людям как к пище, Маркутан неуверенно подполз к рубиновой драконице, не противясь её тянущему движению по его шее. Когти хоть и могут дробить камень в щебень, могут превратить булыжник в пыль по одному взмаху лапы, всё же среди драконов это нечто более безобидное нежели для остального мира.
- Люди дурны на вкус и совершенно не полезны для организма, но порою мне хочется с ними поиграть – ловить и отпускать, позволяя убегать, а после в один прыжок догонять, ловить и вновь отпускать. Такая игра была бы полезна для сына.
- Как бы ни были глупы люди, как бы слабо не было их тело, я бы не стал смотреть на них как на несмышленых мышей. Ими можно управлять, но это сложнее чем стадо баранов. - заметил Маркутан, вспоминая свои похождения с их родом и другими прямо ходящими. Некоторыми из них он даже поделился с Лейруору не сильно углубляясь в подробности, дабы она не знала то, насколько близко он с ними контактировал, как заставлял работать на себя, даже не смотря на то, что хотелось показать что они не столь беспомощны, как иногда кажется.
- Хочешь чтобы я привёл тебе людей? - спросил дракон, неуверенно переминаясь с лапы на лапу, не до конца понимая намерения рубиновой, точнее... Он не хотел жить только ради бессмыслицы, которую по молодости бы назвал любовью и не хотел верить что ей нужно только это. Но в его ли правах её разочаровывать? Он хочет чтобы она была счастлива рядом с ним, а не с очередным глупым подростком.
- Их придётся ловить и отпускать довольно часто, не убивая, не навязчиво. Иначе забава превратится в войну. - весьма серьёзно заметил Маркутан, предоставив образы того, как баллисты и требушеты метают снаряды, а пламя их наконечников и снопы мерцающих стрел, летят навстречу другим двуногим. Запах палёной крови и мяса. Дракон тут же осёкся и перестал предоставлять Лейруору свои воображаемые картины, дабы не расстраивать её в её затеях, не сбивать её игривое настроение, полное безмятежности и свободы мыслей. И снова он почувствовал себя молодым и глупым. Он хочет её любви а не тела, желает быть с ней но не владеть. Однако в то же время... Он боится прервать ухаживание, потакает ей и... От этого в голове поселился бардак, остались только инстинкты, которые в некоторой степени ещё контролировались сознанием, пускай и слега замутнённым и разгоряченным. Лучшего решения чем удовлетворить её желания и потребности, он не нашёл. может она даже забудет эту затею на время. "но однажды всё таки разговор зайдёт основательно..." - про себя подумал Маркутан, понимая что вечно покой не продлится.
Вот он уже почти в плотную к ней и только на может решить чего хочет, но зная её непредсказуемость, дракон уже был готов что она может просто отбросить его своими сильными задними лапами, заставляя его липнуть к ней, применяя напористость и слегка - силу. Она умела играть с ним и он это понимал. Но даже не смотря на такие внезапные перемены в её голове, он любил её и был готов жертвовать своими свободами и делать то, что она просит или требует.
Отредактировано Маркутан (2012-07-20 19:25:58)
Не забывайся милый мой супруг, ведь любое спокойствие лишь затишье перед бурей. Змеиные челюсти супруги сомкнулись в миллиметрах от гортани лазурного, но сама дракониха не подавала виду, что ей что-то не нравится, продолжая лениво теребить шкуру самца и скоблить коготками чешуйки. Ей просто доставляло удовольствие безнаказанно делать то, что было не дозволено остальным членам стаи. Маркутан был ее и только ее самцом и никто, абсолютно никто, даже Криптос, не мог себе позволить его забирать или им помыкать. Рубиновая дракониха зачастую могла часами пилить вожака за то, что он что-то не так сказал в адрес их маленькой семьи или же самого лазурного за тот или иной взгляд в сторону Хисант или Нии. И хотя это было не свойственно Лейруору, она все же иногда ловила себя на ревности. Дело принципа – пока лежит тебе не интересно, лежит и лежит, но когда кто-то другой начинает покушаться на твой собственность ты будешь с пеной на губах отстаивать свое право владеть этим. Так же и с супругом, в повседневной жизни она практически его не замечала, но стоило кому-то предъявить виды как спящая фурия Леи просыпалась и безжалостно испепеляла противника.
- Едва лишь потому, что люди слишком глупы и даже под контролем не могут толков ничего сделать, - проворковала рубиновая переворачиваясь на бок. – Людское племя не далеко ушло от тех же баранов, хотя признаться честно, те же бараны и овцы дурны на вкус и отвратительно пахнут, их шерсть забивается между зубов и плохо влияет на пищеварение. Жаль, что драконы не совы, этим пернатым куда проще в охоте – заглатывая добычу с потрохами, они после изрыгали комочки из костей и шкурок и жили себе спокойно не утруждаясь вопросами о вычищении шкурок из зубов, которых у них и нет.
- Нет, я размышляю о будущем, и не говори о войне, что могут сделать жалкие мышки с кошками которым природой суждено всегда быть выше и сильнее? - недовольно зашипев, Лейруору уперлась задними лапами в грудь Маркутана и оттолкнула его от себя, не сильно, но однозначно.
- Нет, я размышляю о будущем, и не говори о войне, что могут сделать жалкие мышки с кошками которым природой суждено всегда быть выше и сильнее? - спросила рубиновая, но это даже не заставило Маркутана задуматься, ведь он имел представление о двуногих, о их жизни и судьбах. Знал на что способны их крохотные и слабые ручки, когда их становится много. Она сделала то, что он и предполагал, и ему уже пришлось делать вид, что он удивлён ей, тому как она относится к нему. Дракон извернул шею, извившись в движении на Лейруору, словно стальная плеть. Скользнув с боку, он оказался совсем близко к её стройному телу, что мерцало в узких, падающих лучах солнца, одарившего гнездовище светом. Они так же упали на его шкуру, отразившись ледяным отблеском, иногда превращая чешуйки в маленькие подобия окошек в небо, в то время как все остальные, что оставались в тени пещеры, отливали светлым ночным небом. Маркутан прижался щекой к телу драконицы и носом прошёлся вдоль её спины, по косой переходя к стройному животу. Он даже не пытался открыть пасть, он не собирался мстить за дерзость, за резкие движение и пренебрежение. Это было не для него, ведь они одна стая и будучи едиными, они сильней. Лейруору должна была это понимать и то, что она часто думала о Шадаэле, их ребёнке, было очень важно для Маркутана.
- Я не буду говорить о войне, о моя королева - без какой либо доли лести, напрямую намекая на её статус относительно него, передал Маркутан и высунув язык, прошелся ровно по середине её живота до шеи и посмотрел ей в глаза, спрашивая разрешения продолжить. Его сомнения, его неуверенность в беспомощности людей, чуть просочились из его сознания, как неприятный холодок из-за того что какие-то там хрупкие двуногие могут сделать нечто ужасное с молодняком. Неопытным и неготовым к встрече с ними. Поняв что он не скроет это, Маркутан сообщил рубиновой:
- Если произойдёт запечатление, если человек найдёт нужное "слово", мы рискуем потерять нашего сына. Если умрёт тот человек, и дитя нашего рода исчезнет в бездне, в безумии. Я... Я поговорю с Шадаэлем. Но чем скорее, тем лучше. Я не хочу что бы он по глупости связал свою душу с их.
Отредактировано Маркутан (2012-07-21 13:14:42)
Предыдущая ночь много каких секретов взрослой жизни раскрыла юному Шадаэлю. Дракон, живущий доселе, больше в своих домыслах и мечтах, нежели трезво оценивая ситуацию, резко осознал, что такое «предательство». Он никогда с таким ранее не сталкивался. Как и с осознанием, что отец, - огромный, сильный, мощный, - который всегда был рядом, резко пропал. И ощущение опасности, что накатывало резкими волнами на все его нутро, заставляло едва ли не сворачиваться клубком черной чешуи и дрожащих, нескладных, слишком больших крыльев.
Хотя и после его «дежурства» оставалось вполне много времени, да и мать с отцом удобно устроились – можно было аккуратно заползти между ними, грея чешую об их теплую шкуру, черный дракон все равно долго не мог уснуть. Только когда тени отступали, давая место утру и его свету, дракон сумел заснуть. Но не долго длилось забытье! Взрослые драконы вскоре проснулись, принялись шуметь и кто-то, судя по всему только проснувшийся, даже наступил ему на хвост. Шадаэль резко проснулся, громко зарычал, хотя это и звучало смешно по сравнению с ревом матери, или отца. Или даже Эдоксиля.
Заснуть снова не выдалось возможности. Старшие драконы, а точнее отец и дядя, улетели на охоту и осмотр территории. Оставаться с матерью ему не хотелось. Стоило побыть в одиночестве, чтобы обдумать ситуацию, что сложилась на данный момент. Поэтому расправив крылья, юный дракон улетел куда-то вперед, не различая «дороги», отдаваясь на милость воздушным потокам и ветрам.
Вскоре он немного пришел в себя, отчасти проснулся и взглянул вниз. Внизу он видел все тот же лес. Кажется, он просто парил и ветра сами его то уносили вперед, то возвращали почти что к родителям. Стоило бы и поохотиться.
Опустившись чуть нижу и стараясь не шуметь, молодой дракон прислушался. Бег животных, оленей, можно было не только увидеть или почувствовать своим сознанием, если его приоткрыть, но и услышать. И Шад этим воспользовался, не желая, чтобы кто-то из старших, если он будет поблизости, узнает о его мыслях на счет случившегося неприятного инцидента.
Темным пятном на небе, эдаким грозовым облаком, Шадаэль летал долго над стадом оленей, чтобы отобрать по размерам себе жертву. Сейчас у него не было ни сил, ни желания играть с оленем в игру и он всего лишь черной молнией опустился на животное, моментально убивая его всаженными когтями в шею. Та с хрустом поломалась и дракон, так и не опуская на землю, только поудобнее перехватывая тушу в лапах, Шад принялся набирать высоту. Хотя он и был уже не новорожденным птенцом, взлет вверх без точки опоры и разгона для юного дракона был довольно-таки сложен, да еще и с грузом. Но он был драконом, да еще и упертым, что давало ему преимущество. Вскоре он достиг нужного потока и принялся возвращаться к стае.
Прошло какое-то время и Шадаэль заметил своих родителей, что оплели друг друга. Юный дракон фыркнул на это дымом, не желая выпускать огонь, и немного притормозил. Родители, как и всегда, были заняты только своими отношениями и если их сейчас потревожить, мама, как и всегда, будет несколько недовольна (в ее стиле), а отец будет холодно смотреть на сына. Переживать это вкупе со случившимся не хотелось.
Дракон покружил немного, потихоньку сбрасывая высоту, а перед приземлением скинул свою ношу на землю. Туша глухо ударилась, а сам черный опустился рядом с ней, наблюдая за всеми собравшимися тут.
Дракониха лапой оттолкнула от себя морду супруга, банальное желание пофорсить перерастало в желание уже не духа, а тела, а уж грешить на виду у всей стаи желания не было, тем более сейчас, когда ее деверь – брат супруга, находился в непосредственной близости и непосредственно был не в духе. Порою, самка гордилась тем, что держит Маркутана в узде, а не потакает всем прихотям как Азура Криптосу. Да и Криптос не идеален. Орет дурниной и лезет туда, куда его не просят.
- Наш сын уже не птенец и сам сможет решить, что для него лучше. Хочет быть посмешищем и принять от человека узы, пускай, но в этом случае он мне не сын.
Гордо вскинув голову дракониха вскочила на лапы и, отряхиваясь от песка и пыли, отошла на несколько шагов от супруга, который своими ласками уже успел ей докучить и разогнать то озорное настроение. Сейчас Маркутан вновь был обузой и занудой.
- Ты мог бы больше времени проводить с сыном…
Вторя словам матери, в небе пронеслась темная стрела и в десятке метров от супружеской пары на землю упала окровавленная добыча. Да, Шадаэль давно уже вырос из птенца и стал вполне самостоятельным взрослым драконом. Ах, если бы он еще доставил матери радость нянчить внуков и как бы была прекрасна пара ее сына и Нии… Но полно, она зареклась не вмешиваться в личную жизнь сына, захочет сам решит, однако выбор у него не больной – или ждать пополнения стаи или выбрать себе в самки Нию.
В унисон хлопанью крыльев молодого дракона раздался гулкий голос Эдоксиля отдыхавшего сотнями метров выше на скате горы, где он со своими габаритами фактически сливался с окружающим фоном.
- Порою следует умы растить, а не тела, - слова он выговаривал с большим трудом делая долгие паузы после каждого слова, словно вспоминая, как это будет звучать на языке.
Что ж... Ухаживал он за ней только по её прихоти. И пускай стая собралась в "такой момент", когда уже всё подкатывалось к началу других процессов, кои и прервало их появление, Маркутану было не особо обидно. Точнее совсем не. Конечно радости он ей и не доставил, даже малейшей, так как разыгравшееся настроение сдуло ветром чужих крыльев, но зато ему не пришлось делать очередную глупость ради драконицы. Когда Эдоксиль изрёк свои слова, Маркутан уже знал их смысл, и несколько благодарно одарил старика взглядом, принимая его мудрость как нечто более ценное чем горы самоцветов. С странным невозмутимым видом, будто его вовсе и не застукали за "делом", дракон взобрался на валун и сполз вниз, срезав путь до Шадаэля. Он не отвлекал сына от трапезы, покуда хорошее питание так же залог здоровья. Полететь с набитым брюхом может и не удастся, но зато так молодняк не убежит куда попало, просто потому что не хочет разговаривать сто старшими. Маркутан медленно вышел из тени. Пускай отпрыск и медленно расправлялся с своим обедом, отец был всё так же безмолвен и старался не мешать ему до определённого времени. Любой бы другой, с горячей головой от нетерпения уже бы выдробил под собой небольшую яму, переминаясь с лапы на лапу, но не он. Так как за последние года, точнее за века его небольшой доли вечности, Маркутан не имел детей или не занимался их воспитанием, ему было более сложно подобрать слова, дабы не оскорбить своего сына своей излишней "заботой". Ему то это было знакомо, когда тебя вылизывает мать, хотя уже сам можешь дотянуться до задней лапы. Нужно было начинать налаживать отношения более аккуратно.
- Шадаэль. Я понимаю что я раньше не часто говорил с тобой. Но в наше время, когда под боком живут двуногие и бродят в лесу, я бы хотел обезопасить тебя от неверных решений. Будем ли мы и дальше друг другу врать или же начнём принимать правду. Когда доешь - скажи своё решение - сообщил Маркутан своему сыну и чуть отстранившись из его личного пространства, продолжил ждать. Дракон посмотрел на Лейруору, которая теперь вновь была увлечена только собой. Как же хотелось что бы она открыла ему своё сердце. Владеть телами друг друга, не значит быть единым духом, но Маркутану так хотелось ощутить тепло рядом с своим холодным разумом. От этого внутри поселилась тоска, которая тут же оледенела и исчезла в бездне, словно закопанная под гнётом морозного океана. Маркутан поджал когтистые пальцы, оставив борозды на камне, которые тут же закрыл лапой. Это была секундная слабость, которую он не проявит не перед кем, кроме своей королевы. Может он даже преждевременно выбрал свой путь к ней и с ней, но от отрицал это для себя. Именно в сложности пути он видел возможность совершенства.
Собственнолично пойманная еда – самое прекрасное, что может быть. Получать подачки из-за того, что ты слишком мал для охоты, или же слишком слаб – очень неприятно и задевает гордость. А вот когда ты полон сил и энергии, у тебя ничего не болит и почти ничего тебя не беспокоит – охота в удовольствие, а еда – будто подарок от неизвестных богов за все хорошее. В общем, было вкусно.
Он не наблюдал за своими родителями – их перипетии не интересовали ни Криптоса (у него и Азуры было достаточно), ни Эдоксиля (ему по возрасту вообще мало кто подходил), ни молодую Ниа. Хотя на счет последней он и сомневался.
Послышалось шуршание шкуры дракона, а затем и тяжелые шаги – отец оторвался от своей избранницы и пошел в сторону черного. Тот немного напрягся – он хоть и любил отца, и мать (а как иначе?!), но все равно – их внимание не часто останавливалось исключительно на нем, чтоб похвалить или еще нечто такое приятное. Чаще всего это были упреки в том, что он лезет не туда, куда нужно, задирается со всеми, корчит рожи (неприлично же!) и так далее. Любые шалости для них были в новинку.
- Ясное дело, они все уже давно забыли, что такое быть птенцом, а Ниа уже давно выросла. Да и вообще, он самка! У них другие игры… скучные…
Дракон фыркнул, а затем дыхнул на мясо огнем – совсем немного, ради интереса. Он никогда не пробовал оленину именно такой, хотя уже довольно-таки давно мог выдыхать пламя.
Отец остановился чуть-чуть поодаль, но его взгляд прямо-таки чувствовался на чешуе, едва ли не заставляя юного дракона почесать с когтями шкуру – до того щекотно от внимания было.
- Шадаэль. Я понимаю что я раньше не часто говорил с тобой. Но в наше время, когда под боком живут двуногие и бродят в лесу, я бы хотел обезопасить тебя от неверных решений. Будем ли мы и дальше друг другу врать или же начнём принимать правду. Когда доешь - скажи своё решение.
Черный дракон поднял взгляд, отвлекаясь от еды. Он уже насытился, да и от оленя остались ноги, голова и костяк. Грызть кости уже не хотелось – зубы у него давно перестали чесаться, а в самих костях не было ничего вкусного. Костный мозг его нисколько не привлекал.
Вопрос был интересный. Что же Маркутан хотел ему поведать? О самках? О том как с ними себя вести? Судя по его успехам, лучше эту тему мог раскрыть Криптос. Или отец хотел сказать, что его сын плохо летает, охотится или не так ест?
Шадаэль дернул хвостом, а затем едва заметно приподнял крылья, напрягаясь сильнее. Что ему ответить? Означает ли эта фраза, что отец всегда врал? Может он вообще хочет признаться в чем-то очень личном, очень глубоком, например, сказать что-то об их родстве?
Эти вопросы одолевали все сильнее дракона. И черный понимал, что без правдивых вопросов он уже вряд ли сможет жить спокойно. Надо принять правду какой бы она не была.
- Правду, - негромко ответил Шад, чуть-чуть прищурившись. Его голос по сравнению с отцовским был более тихим, более высоким, более мелодичным. Отец звучал как-то спокойно, громогласно и уверенно.
Далее игра проводится без участия Лейруору и Эдоксиля.
- Врать - значит отрицать правду. Хуже всего - врать себе - попытался изречь какую-то мудрость Маркутан, но если бы это было речами Эдоксиля, это бы звучало более убедительно и по особому мудро. Да и ощущение запаха и мысли, которые вложил отец в эти слова, отличались бы от иных других. Маркутан попытался изобразить радость, но судя по тому, что ему не особо представлялись случаи по этому поводу, то и показать её, у него получалось весьма скудно, словно бы хочется, но слышен лишь серый отклик моря, через который пробивается возглас буревестника. Дракон одобрительно кивнул своему сыну и сел рядом.
- Шадаэль. Твоя мать хочет чтобы ты начал "играть" с людьми. Если я не научу тебя, прежде чем ей опять что нибудь не взбалмошит голову, я боюсь неприятностей не только для стаи, а в первую очередь для тебя. Запомни главное: Никогда и ничего не обещай двуногому, особенно свою свободу, но зная тебя. - Отец слегка усмехнулся. - свободу ты ни на что не променяешь.
Маркутан старался подбирать слова, чтобы казаться достаточно убедительным. Прямого зрительного контакта он старался не поддерживать, пока Шадаэль сам этого не захочет, ведь некоторых это нервирует, когда смотришь ему прямо в душу. Многие, в таких случаях, опасаются что им туда плюнут.
- Ты - моё наследие, мой потомок и я хочу что бы ты в дальнейшем превзошёл меня. - как можно более честно сообщил Маркутан своему сыну и обратил взор на небо, призывая и его сделать тоже самое.
- Правда в том, что. - тут сообщение отца стало строго направленным и более тихим, скрытым от стаи. - я знаю о людях очень много и с твоего разрешения, я поделюсь с тобой. Я умею ими управлять, я могу им говорить и при определённых условиях - отдавать приказы. Мать считает их слабыми, но это как паразиты. Если их много, они могут "осушить" жертву за минуты. Никогда нельзя недооценивать двуногих. Они как и мы, строят планы, но не имея ни огня в груди ни когтей на своих руках, они используют то, что делают через свою слабость, дабы избавиться от неё. Клинки, броня, орудия и стрелы. Их мастера создавали оружие, которое способно обезглавить дракона с одного взмаха. Это заманчивая сила - обрести шкуру из той стали, но не льстись на неё. Любая шкура поверх твоей настоящей - оковы. И хуже всего - если ты окажешься под седлом. Обещай мне, что ты никогда не примешь "всадника".
Последнее слово он высказал с отвращением и некоторой долей ужаса перед такой судьбой.
- Можешь задать любые вопросы. Мне важно что бы ты был готов.
Давно два дракона не общались друг с другом – это чувствовалось. Шадаэль был все так же напряжен, а Маркутан силился выдать истину своему сыну. Тот, конечно же, пропустил все сквозь свое сознание, не давая остановиться хотя бы на секунду образам, что шли от старшего. Ему это было не интересно – очередные нравоучения, ненужные мысли. Они только мешали. Но перебивать отца он не стал – все же он уважал своего родителя, каким бы тот не был. Да и любил. Хотя сейчас слушать его не особо и желал – ему нужны были конкретные ответы, а не хождение вокруг да около.
- Шадаэль. Твоя мать хочет чтобы ты начал "играть" с людьми. Если я не научу тебя, прежде чем ей опять что нибудь не взбалмошит голову, я боюсь неприятностей не только для стаи, а в первую очередь для тебя. Запомни главное: Никогда и ничего не обещай двуногому, особенно свою свободу, но зная тебя, свободу ты ни на что не променяешь.
Черный дракон все же сел на землю, ибо стоять чуть пригнувшись было очень накладно – после полета мышцы болели и ныли. Да и отец, судя по всему, только начал свой урок.
- Ты - моё наследие, мой потомок и я хочу что бы ты в дальнейшем превзошёл меня.
Шадаэль внимательно следил за отцом, видя, как тот поднял морду к небу. Мышцы на его могучей шее работали единым идеальным механизмом, которым можно было бы любоваться вечно, отслеживая работу и запоминая. Но черный дракон отвлекся, поднимая голову тоже, осматривая небо, пробуя отыскать то, что высматривал Маркутан.
- Правда в том, что я знаю о людях очень много и с твоего разрешения, я поделюсь с тобой. Я умею ими управлять, я могу им говорить и при определённых условиях - отдавать приказы. Мать считает их слабыми, но это как паразиты. Если их много, они могут "осушить" жертву за минуты. Никогда нельзя недооценивать двуногих. Они как и мы, строят планы, но не имея ни огня в груди ни когтей на своих руках, они используют то, что делают через свою слабость, дабы избавиться от неё. Клинки, броня, орудия и стрелы. Их мастера создавали оружие, которое способно обезглавить дракона с одного взмаха. Это заманчивая сила - обрести шкуру из той стали, но не льстись на неё. Любая шкура поверх твоей настоящей - оковы. И хуже всего - если ты окажешься под седлом. Обещай мне, что ты никогда не примешь "всадника".
Обещать? Как можно что-то обещать, когда тебе только два года, когда ты дракон, когда ты – живешь веками, тысячелетиями? Разве Эдоксиль (тут юный дракон кинул взор на самого старого дракона из их стаи) давал такие обещания своему отцу? Да и смысл в таком? Он не птенец, он сам решит, с кем и с чем связывать свою жизнь. Во всяком случае, эти «всадники», про которых говорил отец, вряд ли были чем-то плохим. Для черного дракона было бы интересно послушать о них еще – пока его разум не был затуманен различными стереотипами и ненавистью ко всему. Ему было всего лишь интересно.
- Можешь задать любые вопросы. Мне важно что бы ты был готов.
- Почему тебя так ужасают эти «всадники»? Что за игры с двуногими? И почему я должен тебе что-либо пообещать? Ты уже давал такое обещание своему отцу? – Шад едва дернул крыльями от интереса. Ему нужно было знать. При чем все.
- Почему тебя так ужасают эти «всадники»? Что за игры с двуногими? И почему я должен тебе что-либо пообещать? Ты уже давал такое обещание своему отцу? - спросил сын и то было хорошо. Маркутан был доволен тем, что его наследник смог задать всё настолько правильно, подойти к проблеме с такой точностью, что если отец начнёт врать, это будет более-менее заметно. Дракон явно приободрился от слов сына и продолжив смотреть в небо, куда-то в облака, ответил как и подобает - честно и спокойно:
- Связав себя с двуногим ты теряешь бессмертие, ты теряешь свободу. Игры с двуногими, это не просто "охота". Это другой вид "исскуства", умение манипулировать. - Маркутан выдержал паузу, чтобы попытаться выразить похвалу сыну, так чтобы она не стала похожа на издёвку или сарказм, в которые превращались его слова в виду его холодного нрава.
- Хороший вопрос. И. Нет, я не давал ему такого обещания. Но я могу тебе показать, почему я обещал себе и почему прошу тебя быть благоразумным. Хотя... - Маркутан снова усмехнулся про себя вспоминая свою молодость. В прошлые времена он накуралесил и благоразумным его нельзя было назвать, и это было забавным. Шадаэль мог легко ощутить то, что творилось в голове отца, ведь тот хотел говорить с сыном на чистоту, как с равным, пускай и не опытным - собой.
- Хочешь попробовать заставить работать людей на тебя? Это не всегда легко, но это всегда весело, когда они идут на охоту вместо тебя и приносят тебе всё, что ты попросишь, лишь бы ты их не грабил или же, лишь бы ты их защитил.
Маркутан не ждал что сын так легко согласиться на такое "приключение", которого он может не понять, но в любом случае, разве не этого просила Лейруору? В таком случае он хотя бы попытался, но если же Шадаэль откажется? Значит он сделал что-то неверно, проявил слабость. Это может расстроить его королеву, из-за чего и сам дракон слегка приуныл.
Отредактировано Маркутан (2012-07-22 12:38:10)
Шад перекатывал голову оленя от одной лапы к другой, иногда сжимая череп и оставшуюся на ней кожу с шерстю в когтях, оставляя едва-едва кровоточивые ранки. Голова уже вряд ли ощущала боль, при том, что ее носитель был давно словлен и съеден. Затем юный дракон, не долго думая, пустил тоненькую нить огня, которая, впрочем, по температуре едва ли не могла сжечь до праха кости в одно мгновение. Ему просто хотелось избавиться от шерсти, одного не вытекшего глаза (второй, увы, сдался ранее), ну и всего, что было на костях. Словом, Шад развлекался, пока отец глядел в небеса, будто впервые их увидел и никогда доселе не знал их.
Впрочем, услышав столь интересующую его тем о двуногих, черный перевел взгляд на отца, наконец отставая от бедного обеда (а точнее его остатков). Почему Маркутан так усиленно пытался донести ему о лишении свободы? Никто и никогда не смел дракона заарканить, лишая его неба и свободного полета. Никто не заставит просто так дыхнуть огнем, драться или же просто забраться на его спину. И он смутно подозревал что хоть один дракон, оставаясь при своем уме, смог позволить себя так нагло опутать незримыми цепями. Тут явно дело не только в лишении свободы.
- Отец, ты так говоришь, будто дракона можно словить и заставить подставиться двуногому. Я не знаю ни единого дракона, что в здравом уме позволил бы такое с собой сделать. Может тут дело не только в словах двуногих, но и еще в чем-то? Скажем… в желании самого дракона, я так предполагаю, - хотя он и был юн, и вспыльчив, и слишком воинственен, но Шадаэль оставался драконом. Он мог рассуждать, когда надо было, прибегая к логике и здравому смыслу. И в данный момент, заинтересовавшись темой всадников, он просто не мог так отступить и перейти на другую тему.
Он отвлекся от мысленных рассуждений о всадниках и о двуногих, когда отец затронул тему «игр» с мелкими прямоходящими. Заставлять их охотиться вместо тебя? Странно.
- Зачем? – этот вопрос был самым главным. Он просто не давал черному дракону покоя в данный момент, - Зачем кого-то заставлять охотиться вместо тебя, когда ты сам в силах справиться? Ведь именно ты на охоте выбираешь себе жертву, именно ты ее ловишь и в этом вся суть – ты сам все делаешь. А тут, через чужие лапы… - Шад задумчиво смотрел на отца, не понимая того, что отец пытался ему донести. Он был, кажется, более активным, нежели он, если предпочитал охотиться сам даже в предположениях и планах, а не использовать просто «рабскую» силу, давя на других существ.
"Как бы ему понятней объяснить... Я чувствую что теряю с ним нить" - думал отец, когда сын задал очередной вопрос. Это было сложно - воспитывать наследника, но это стоило любых усилий, почти любых средств. Маркутан слегка прикрыл глаза, из-за чего его прищуренные глаза превратились в две тёмные полоски, которые позже вспыхнули светлым бирюзовым, как два ярких штриха.
- О вопросе "цены" всегда стоит думать, но всегда старайся дать меньше - начал было он рассказывать Шадаэлю, но так как тому, вроде бы, было не интересно слушать россказни о какой-то там философии и мировоззрении, а получать полные и верные ответы, он отошёл от этой темы и продолжил отвечать на конкретные вопросы.
- Когда-то род драконов заключил с Эльфами - тут Маркутан предоставил довольно большой спектр оттенков и запахов, которые могли частично олицитворить вечно живущих двуногих, и не все отцу казались приятными, после чего продолжил повествовать:
- Наши братья и сёстры отдавали своих нерождённых детей, обрекая их быть под седлом. Ужасный след в нашей истории.
Маркутан несколько обдумывал слова сына потому, что точно описать ту "пользу" что могут принести двуногие, впрочем как и вред, он не мог достаточно переформулировать в понятную форму. Стоило попытаться, хотя б попробовать, ведь Шадаэль был достаточно смышлёным.
- Есть такие "двуногие" - опять дракон несколько почувствовал себя не в своей тарелке, от чего лёгкий оттенок гнева в сторону их вида мелькнул в свете его глаз, - которых молодняку нужно боятся. Такие как Проклятые, древние маги... У них есть сила, и если недооценивать их и не знать их, можно попасться легче чем бабочка в лапы кошки. - подведя аналогию довершил Маркутан, надеясь что сын поймёт, но на тот случай, если же нет, он был готов дать кему рассмотреть свою память, свои знания не скрывая даже самых нелепых решений самого себя.
Отредактировано Маркутан (2012-07-23 20:09:48)
Шад внимательно вникал в ту тему, что показывал отец – и вечно живущих двуногих и те ощущения, что отец ему дал ощутить, когда он затронул тему отдачи яиц в руки двуногих. Да, с одной стороны это было ужасно, но с другой… кто-то был всегда верен тебе. Кто-то был привязан к тебе, будто вы – единое целое.
- Но ведь это не так плохо. Ведь если бы мы были связаны друг с другом, не было бы предательств, как с… - он промолчал, давая понять отцу, о ком он говорит, - ведь драконы бы не заключили сделку с эльфами, если бы не получили в отдачу что-то равное их дару, - черный дракон все больше осознавал, что есть столь радикально отличающиеся мысли на свет этих всадников, скорее всего разочаруют отца. Но он не хотел врать Маркутану, только не ему. Матери еще можно было кое-где приврать или же смолчать, но именно с лазурным драконом хотелось всегда оставаться честным.
- Есть такие "двуногие", которых молодняку нужно бояться. Такие как Проклятые, древние маги... У них есть сила, и если недооценивать их и не знать их, можно попасться легче чем бабочка в лапы кошки.
- Но разве они могут быть сильнее дракона? – Шадаэль встал на все четыре лапы и принялся водить хвостом из стороны в сторону – он не мог понять, как такое может быть: кто-то, кто сильнее дракона. Ладно, с птенцами все было понятно – они не дышат огнем, в их телах слишком мало энергии для магии, а чешуя мягкая, да когти не слишком остры. Но что касается самого дракона, именно такого, что уже перешагнул черту, что отделает детство от взрослой жизни – нет, быть не может такого!
Отец не мог врать ему так, не мог все это подстроить, но сам черный дракон просто не мог поверить в то, что ему говорил Маркутан. Ему надо было увидеть это своими глазами, или же глазами отца, если он покажет свои воспоминания.
Маркутан пытался собраться с ответом, чтобы сохранять правдивость своих слов, не увиливая от собственного мнения, умалчивая от сына - истину, которую знал. Принимать её или нет, должен был решать только сам Шадаэль.
- Мне. Нет значения, чем двуногие могли "купить их". - как можно более холодно заметил дракон после чего начала перебирать в голове всё то, что следовало увидеть молодому наследнику, чтобы понять - почему отец считает так, а не иначе. Эти времена... Некоторые из них он слышал лишь от своих предков и далее, потому что не всё можно было узреть. Эдоксиль наверняка был очевидцем таких событий, от которых, даже огненная кровь стынет в жилах. Маркутан снова прищурился, стараясь подать видения более мягко, более точно, лавируя между этими двумя берегами, дабы Шадаэль не понял его неправильно.
- Предательств. - громогласно разнеслось для сына. Поток знаний раскрылся и начал своё течение сквозь голову отпрыска...
Небо. Пустое и чистое, и лишь некоторые облака заграждают солнце, которое ненормально печёт лоб. Запах жара, его ненормальный, затхлый и унылый тон, который обжигает ноздри. Это был не сам Маркутан, но тот, кого он знал. Ветер был не менее зноен и беспощаден. Обладатель лежал на камне и грел брюхо, наслаждаясь тем, что не в силах перенести другой, более слабый и мелкий, к примеру - двуногий. Мелкие чешуйки мира начали облетать быстрее чем листа в позднюю осень, чем снег с сугробов, быстрей чем пепел от костра. Всё пустилось по ветру и затмило окружение до состояния лёгкой мглы. Ударила молния и снова запах жара, но уже тонкого и режущего, словно струя, как лезвие ножа, его мерцание скользило по свинцу. В потускневшем небе, что обрело серые цвета. Солнца не было, несмотря на то что был день. Ещё один раскат грома пробудил дождь и послышался лязг, страшный и жуткий, от ударов когтей, зубов и металла. В небе сцепились два дракона, что само по себе нормально до тех пор пока не увидишь как мерцает броня выкованная двуногим, как копьё к копью схлестнулись их всадники. Всполохи гневных драконов и грохота, особого шума от насыщенной магии среды. Сражение предателя и другого. Имя его сложно понять по запаху, но он отличался от "другого". Бессмысленная бойня в небе, в свободном небе, которое дано для всех и каждый может править в нём ветром. Огромное пространство, которое мир подарил всем, но эти двое... Они сражаются за его малый клочок. Оттенок неприязни Маркутана, того кто принял эти воспоминания от другого, неловко просочился в повествование, из-за чего пришлось прервать рассказ.
Отец тряхнул головой, прогоняя своё наваждение, которое сам себе и выдумал. Ему нужно было собраться с мыслями, чтобы продолжить рассказ беспристрастно, ровно, правдиво, без лишней надуманности, так как ему когда-то рассказали. Выдохнув морозный воздух, вместо огня, он продолжил.
Картина порябела и обрела пробелы в своём описании, словно кто-то исчез. Бой ещё шёл, но кого-то не хватало. Послышалась боль, пронзающая мягкое тело двуногого, что в сравнении с выносливостью дракона мала и бессмысленна, но в отношении размеров и сил... Это было сродни что тебя в мгновение разорвало на ошмётки. Эта печаль разлилась в небе и дождь стал кроваво-красным. Всадник умер и его дракон, с остановившимся сердцем, преисполненный такой же агонии, начал своё падение в бездну...
Маркутан сидел с широко открытыми глазами, потому что до него, как до рассказчика, боль докатилась моментально, укольнув в самое сердце, хотя это была даже не его боль. Появилась лёгкая одышка, от которой он быстро оправился. Приняв свой простой, невозмутимый вид, отец слегка поёрзал, устраиваясь по удобней, но на сына ещё не смотрел, продолжая любоваться небом.
- А что по поводу "тех-кто-сильней", Я расскажу попозже. - сообщил Маркутан, даже немного усмехнувшись своей печали, что не может продолжить. Во первых, это было бы примерно так же неприятно, передавать воспоминания во всей их первозданной красе, а второе... Это бы задело его гордость. Может Шадаэль считал отца авторитетным, могучим? И тут он расскажет, как его поколотил маг, которому позже, отец очень долго вынашивал план мести. Это была не та история, которую бы Маркутан хотел прямо таки рассказать всем. Нужно было чтобы сын больше понимал цену знаниям, если конечно его ответ не покажет, сколь он уже много усвоил.
Юный дракон внимательно смотрел те картины, что передавал ему отец. Он видел двух драконов, что сражались, и видел двух всадников, что сидели у тех на спине. Зрелище одновременно прекрасное и ужасное – от него нельзя было оторваться, но не хотелось смотреть до конца. Хотелось просто все остановить и всматриваться в каждую деталь, запоминая, оценивая, ощущая всей сущностью.
Отец прервался и чувствовалось, что он крайне негативно относиться к тем двум драконам, что сражаются. Дело даже не в их драке, сколько в их вере в своих всадников. Отец явно дал показать – не для того они с Лейруору вывели и воспитали его. Шадаэль задумался над этим вопросом, но тут в его сознание вновь потекли картины прошлого.
Черный дракон проследил с замиранием сердца падение одного из противников. Это было очень… трагично, душераздирающе. Шадаэль дернулся, расправив крылья, будто хотел подхватить тело того павшего дракона. Конечно, он его не знал, но ему было невыносимо жаль этих двоих – и дракона, и его Всадника.
Отец перестал показывать ему это воспоминание и Шадаэль через некоторое время пришел в себя, складывая крылья, и немного смущенно опустил взгляд на голову недавно съеденного оленя. Было непривычно показывать свои чувства отцу – Маркутан всегда выделялся своим холодным умом и расчетливостью среди всех членов стаи. И он требовал от сына того же – спокойного подхода ко всему. И если Маркутан быстро смог справиться со своими эмоциями, то молодому дракону пришлось потрудиться, чтоб успокоиться.
- А что по поводу "тех-кто-сильней", Я расскажу попозже.
- Хорошо… И спасибо, отец, - Шад неловко дернул хвостом. Ему было непривычно – это был едва ли не первый их серьезный разговор и он закончился несколько сумбурно.
- Сегодня у нас... Пятница? - задумался Маркутан, перебирая людские термины, сам не понимая их смысла. У двуногих было странное представление о днях, они делили их, дробили, разлагали на какие-то периоды, были мелочны ко времени. "Глупые двуногие..." - подумал дракон, слегка улыбнулся и прыгнул с выступа вниз, набирая скорость. Около самой земли, над верхушками леса он расправил крылья, подняв сильный ветер, от которого кроны затанцевали. Живость среди зарослей сразу пришла в движение, от гула воздуха, что начал носиться меж стволов, поднимая листву и мелкий сор с травы. Маркутан вышел вверх, уходя в вертикаль, после чего завис над зелёным покрывалом, ожидая сына. Отец собирался показать ему, то, как можно влиять на людей, дабы они делали то что нужно тебе, и собственно что лучше не делать рядом с двуногими. Извернувшись плетью в воздухе, Маркутан заложил восьмёрку и устремился в сторону дорог и троп, что шли через земли двуногих. Дальнего пути не стоило ожидать, покуда обитель краткоживущих была не так уж и далеко, но суть была не в налёте на город, посему, где-то на границе обзора башен, который Маркутан уже давненько определил, он приземлился на берег реки. Так как она была горная, то и судоходной её назвать было сложно, только если у тебя не съехал шифер и ты покатился вниз в бочке...
Маркутан уселся у воды и стал ожидать Шадаэля. План был прост до невозможности: Найти людей, создать им проблемы косвенным путём и решить - прямым. Вызвать благодарность с их стороны, но главным образом - показать сыну их манеру поведения в критических ситуациях.
-Отец- черная шкура неопределенным пятном отразилась в воде и напоминала больше грозовую тучу нежели гордого красавца дракона. Как бы то не было молодой птенец был рад, что в кое-то веки и мать и отец перестали вечную игру в одни ворота и наконец, уделяют внимание и ему, однако, откровенно говоря, Шадаэль был удивлен, что спустя столько лет они затронули столь тонкую тему касаймую людей. Да, раньше двуногие не попадались на пути, ну разве, что в Эроуз, но все же они упоминались в речах старших драконов, а так же порою, Кристалакс заносил в гнездовище стаи коней и какие-то безделушки, по словам старших, люди высоко ценили желтый металл и цветные камни. Сам черный не видел ничего особенного к цветных камнях и желтом металле, они легко разбивались и деформировались, не содержали в себе магию и их нельзя было съесть.
Маркутан медленно крался через лес, стараясь не шуметь, хотя из-за его размеров, это было сложней, нежели для молодого Шадаэля. Пытаясь смягчить поступь, отец почти припал к земле, вытягивая лапы на всю длинну, чтобы чуть сохранить скорость и в наименьшей степени задевать ветки. Крылья были плотно прижаты но всё же самому дракону казалось что он делает это не достаточно хорошо, уж слишком густ был лес. Маркутан оказался достаточно близко от торгового тракта, который выходил к городу в дали. Дракон уставился на проезжую часть, выслеживая путников. Ему не нужны были их вещи, не нужны их жизни, ему нужно было продемонстрировать их психологию.
- "правило первое. Удивляй" - коротко сообщил отец сыну и взял небольшой валун из под себя и швырнул его по навесной через дорогу. Камень шлёпнулся с той стороны и отвлек внимание двуногих. После чего серия таковых же действий была совершена для вызова шума во всех остальных частях леса, что окружал участок дороги. Это не должно было навредить людям, не было смысла строить кирпичные стены из чужих страхов. Нужно было лишь чтобы они его испытали, придумали себе врага и начали считать его угрозой.
- "двуногие любят придумывать себе проблемы" - снова сказал Маркутан и указал на торговцев, дав видеть их и с его точки зрения.
Судя по всему, караван принял обширные, масштабные распространения шума за приближения отряда бандитов, который затаился в лесу и теперь наступал со всех стороны, чтобы взять их в тиски. Вполне оправданный страх, правда покуда им не известна истина. В случае, если бы они владели информацией, это действительно было бы глупо. Отряд двуногих - ощетинился как по приказу. Конвоиры и наёмники вытащили оружие, вилы, клинки и прочие металлические предметы. Не особо важная проблема. Что можно получить с каравана этих слабых существ? У них мало еды, есть золото и товары. Существенны ли они для драконов? Нет... Они бессмысленны, глупы. Мелочные люди почти ничего не могут дать дракону, за исключением пары интересных вещей, которых, конечно, может у них и не быть. Можно использовать их лояльность и в итоге привести всё к выгоде в виде дополнительной силы, но это не совсем то. Более интересно было бы использовать их для внутренних работа в отдельной пещере. Рабский труд в собственном гнезде? Не совсем так, тем боле никто не поймёт если Маркутан вдруг приведёт их в свой дом, а в самих людях нельзя быть уверенным. Так что это есть только просто интерес но не нужда. Зимняя охота? тоже вполне возможна. В сухом и пустом лесу нет особо много живности, всё спит или ушло в тёплые края, а в заснеженных горах это критично - остаться без еды. Как потребовать это... Выяснить как ходит караван и как их водит заказчик и поставщик, и методично предстать пред двуногими в лучшем свете. Так они обеспечат лёгкий перекус в любое время. Так можно получить самые лучшие припасы без проблем. Главное чтобы это не перешло в рэкет, когда ты защищаешь их от себя же.
Маркутан пронесся вдоль окраины и вырвав дёрн метнул его верх. Изображая ненужную битву, которой на самом деле то и нет, он сделал пару ложных прыжков, вызывая в лесу сотрясения и грохот. Одним рывком перебравшись через дорогу, дракон повторил схожее и с той стороны. Это был вполне знакомый участок дороги, и тут действительно бывало ошивались преступники и неудачники. Некоторым довелось умереть от лап медведя, а некоторых убила стража. В любом случае это было неплохо, в смысле - могил. Маркутан по запаху нашёл тухлый аромат спешного захоронения и подкинув останки вверх, опалил их огнём. Жаренная гниль и почерневшие кости совершили свой скорый полёт обратно в ту часть леса, откуда начал "нападение" Маркутан. Вся это напыщенная эпопея с пафосным сражением сопровождалась рёвом дракона, от которого закладывало уши. Всё таки повторить вопли убиваемых двуногих не так легко, если вообще возможно. Слегка вымазавшись землёй, отец выскочил на проезжую часть, так и не избавившись от повисших на лапе - рёберных костей. Будучи превращенными в пережаренное нечто, запах мертвечины и собственно её признаки оказались незначительны и фактически не заметны.
Это... Был уже не первый выход на бис перед не готовой публикой, но и этого было достаточно. В людях можно было ощутить страх, восторг и трепет. Некоторые всей душой верили что их спасли, другие же сомневались и отрицали столь удачный момент своей жизни. То были самые умные и бывалые, но таковые... Были не угодны дракону и то было плохо. Следовательно нужно будет их убрать когда караван пойдёт обратно.
Теперь Маркутан решил дождаться решения двуногих, хотят ли они ему доверять. Но он бы не стал себе верить, будь он на них месте.
Для Шадаэля этот урок был не в новинку, но отец смог преподать его с другой стоны, поставив цель иным образом и приукрасив процесс обычного развлечения. Добавив нотки страха и благоговения, Маркутан сумел добиться нужного эффекта – люди в животном трепете замерли, взирая на огромного лазурного дракона, возвышающегося у них на пути.
Частично побросав оружие, люди не смели молвить не слова, в них проснулся первобытный страх и желание поклонения существу подобному богу. Никто никогда из них не видел столь близко легенду, детскую сказку о которой истории ходили веками передаваясь из уст в уста и записываясь причудливыми каракулями-червичками на холсты, сколько песен эльфы и гномы посветили красавцам-драконам некогда рассекающим небесный простор. Да, Эрагон частенько проносился после смерти Гальбаторикса в синеве, но близко мало кто мог рассмотреть его или синюю Сапфиру, а здесь дракон величиной, наверное, крупнее Шрюкна и так близко. И ведь это не новый всадник, он явно дик!
Шадаэль мог лишь издалека смотреть за тем, как отец развлекается и про себя смеяться над глупостью людей, всем же известно – драконы не питаются человечиной, она слишком жестка и плохо влияет на пищеварение.
Он крадучись приблизился к краю леса и , хотя его размеры уступали отцовским, но были слишком крупны для птенца, залег среди поломанных деревьев и с интересом стал ожидать продолжения. Было желание присоединиться, но для первого раза стоило внимательнее присмотреться к деталям.
- Может быть, заберем хотя бы лошадей? – ему было лень охотится, конина, несомненно, уступала в качестве мяса, но сын был не прихотлив в еде.
Тем временем, опомнившись, люди крепче сжали железные сабли и самый храбрый – мужчина лет сорока с толстым пивным брюхом вышел вперед и не скрывая раздражения в голосе сказал:
-Убирайся с дороги, дракон. Наш город итак разорен твоим собратом, нам терять нечего ищи себе пищу в другом месте.
Лейруору с негромким щелчком приоткрыла золотистый глаз и подняла треугольную голову. Сын с Маркутаном улетели на очередной урок, Эдоксиль как всегда замер, словно каменное изваяние, погрузившись в пучину своих медленных, философских мыслей, порой идущих так странно, что таким относительно молодым драконам как остальные в оставшейся стае они были непонятны. Лея распахнула зубастую пасть в зевке, внутри горла заклокотало пламя. Лапы и крылья затекли от долгого лежания на камне, поэтому дракониха встала и принялась царапать твердыми, как алмаз когтями камень, превращая монолитную породу в мелкую гальку, часть которой тут же скатывались вниз, к неудовольствию рубиновой. Наконец "мягкое" ложе было готово и драконихе пришло в голову, что было бы не плохо подогреть камни. Лейруору распахнула огромные крылья и сильно оттолкнулась лапами от земли, зависая в нескольких метрах над землей. Затем она откинула голову, как змея перед броском, и, выбросив голову вперёд выпустила огромный столб пламени на своё ложе, которое через несколько мгновений стало темно-вишневого цвета. Удовлетворённая результатом, Лея опустилась на землю и негромко замурлыкала от удовольствия, позволяя мыслям брести куда им вздумается. Дракониха поймала себя на том, что думает о разговоре Маркутана с Шадаэлем о людях и размышляет о правильности поступка Криптоса, явившегося в человеческий город. Рубиновая дракониха в самом деле не понимала, что могут дать им эти жалкие двуногие, чего они, могучая (даже с учетом недавнего раскола) стая самых прекрасных в Алагейзии существ не смогут добыть сами. Или она чего-то не понимает? Лейруору фыркнула и раздраженно мотнула головой. Она ненавидела не понимать чего-то. Быстро наметив план по уничтожению этого досадного недоразумения, Лея вскочила на лапы и, никому ничего не объясняя, взлетела в воздух, направляясь в сторону города.
Лея достигла цели довольно-таки быстро и немного сбавила скорость перед Фейнстером. Дракониха облетела город по периметру, рассматривая засуетившихся людишек. Рубиновая презрительно фыркнула себе под нос и выпустила струю дыма. Эти бескрылые были действительно жалки в своей беспомощности. Но в то же время драконихе нравилось, что они боятся её. Так и должно быть. Это естественно для этих насекомых, быть рабами их, рабами богов, рабами драконов. Люди созданы подчиняться и быть подчиненными для них так же естественно, как для драконов летать. Но сначала нужно было научить рабов подчинению. Страху. Как капля крови, по мере приближения становясь всё крупнее, Лейруору подобно демону спикировала к городу и выдохнула чудовищную струю огня, в котором всё в мгновение ока обращалось в пепел. Урок начался.
Маркутан с усмешкой посмотрел на людей, стараясь чтобы они почти кожей ощутили что ему просто забавно от таких заявлений, буд-то он, спаситель их жалких жизней, внезапно может взять их и убить, при том что ему от этого ни тепло ни холодно. Смешные двуногие... Дракон приблизился к ним и опустил свою голову на их уровень чтобы они лучше видели его, не ждали подвоха, который обязательно в этом - есть. Укорительно покачав головой, думая над тем, что: "вы хоть сами поняли что я не понимаю?". Иронично вытащив из зубов застрявшую кость от барана, съеденного пол часа назад, Маркутан поставил увесистую лапу перед двуногим, оставив в земле вмятину и с лёгким негодованием посмотрел на человека, естественно не в упор. От этих мелких сошек тоже можно ждать подвоха, а глаза дракону ещё нужны. Остатки обеда шмякнулись перед группой, намекая на сытость дракона. На морде Маркутана появилось подобие улыбки, правда наверняка для двуногих это смотрелось жутковато. Дракон начал издавать звуки, похожие на смех, словно бы все эти караванщики - шутки и разгильдяи раз верят своему страху больше чем здравому смыслу. Втянув ноздрями запах товаров, Маркутан начал искать в нём что-либо нужные ноты, надеясь определить что именно может быть ему полезно. Вяленое пряное мясо? почти как маринованный бекон или селёдка, не особо вкусно. Более всего приглянулся мясной рулет на меду, но это тоже было мелочно, впрочем как и предполагал Маркутан. Но прежде чем он успел разочароваться, он обнаружил что средь барахла и еды, есть запах хорошей стали. Не то чтобы она нужна была ему, но некоторые двуногие готовы платить деяниями за такие вещи. Жаль что сын бы с ним и не понял бы сути размышлений отца. Маркутан слегка приуныл внутри но виду не подал. Изобразив перед человеком линию дороги, что шла дальше, то как она выглядела сверху, дракон закрыл глаза и снова начал внимать гласу природы его окружающей. Шелест ветра в кронах отзывался громом, говоря слова которые человек не разберёт в виду своей жалкости, как говорит земля под лапами и наконец... Ни один двуногий не сможет смотреть в такую даль. Маркутан обернулся назад и посмотрел вдоль серпантина тракта, выискивая в нём засады. Резко обернувшись на человека, тем самым напугав его, дракон отметил крестами места, где были уже настоящие засады разбойников, где они сейчас поджидали их. Показав свой "дружелюбный" оскал Маркутан обогнул караван и быстрым движением лапы, вскрыл одну часть повозки, вырвав от туда часть деликатесов, которые поместились в его лапе, после чего поспешно скрылся в лесу в направлении Шадаэля. Растчистив ближайший камень, он разложил "награбленное" перед сыном и в довесок сказал:
"такого в обычном мире не найти. Только люди со своими мелкими пальцами и странной эстетикой могут приготовить мясо так", - после чего съел один маленький кусочек, который оказался пропитан корийцей и сладким перцем. Сливочная нотка от выварки в молоке... Интересно кому они хотели выдать эти окорочка? Не важно... Главное что на языке остался приятный привкус говядины со специями.
"Но не стоит грабить их не давая даже мелочи взамен. Иначе они перестанут возить товар. Более того. Они смогут вывозить это из города и оставлять нам, стоит только заявиться пред ними" - сказал Маркутан, смакуя лакомый кусочек.
Лейруору:
Но разве не сладок тот аромат, что доносился из пекарен города? Разве не интересен тот людской гвалт, что ветром доносило до слуха рубиновой?
Там, внизу у подножья гор, люди веселились, не смотря на то, что город был разрушен и оккупирован настырным вожаком. Как они могли радоваться, в то время как их сородичи погибли, а гнездо разрушено?
Возможно, рубиновой стоило полюбопытничать и спуститься ниже.
Маркутану.
Сын недоверчиво опустил голову и принюхался к странному темному мясу. Яркий запах чего-то острого и непривычного не возбуждал аппетита, но следуя примеру отца птенец слизнул свою порцию. На вкус мясо было неожиданно приятным и изысканным, такого за свою жизнь Шаду пробовать не приходилось. Оно не было похоже ни на одно животное известное дракону и хотя отец сказал, что люди делают его сами вкус оставался далек от той же говядины.
- Из какого животного это, отец? – дракон, морщась, облизнулся, как кошка, съевшая что-то плохое, и недовольно потерся носом о лапу, от ярких трав напиканых в эти куски в носу стало неприятно свербить.
- Я не понимаю, зачем нам делать что-то взамен если мы можем прилететь в город взять то, что нам нужно? Кристалакс и Криптос вдвоем уничтожили целое поселение людей, а оно было куда лучше защищено, чем это, - он кивнул в сторону города, - не думаю, что люди смогут нам сопротивляться.
Лейруору кровожадно щелкнула челюстями, прерывая поток пламени, и пошла на снижение. Двуногие носились по городу как муравьи в разворошённом муравейнике. Эта аналогия почему-то рассмешил рубиновую. Какая разница, люди, муравьи... Все они настолько мелки и беспомощны, что едва видны под когтями хищников. Увлекшись этой мыслью, Лейру сложила гигантские крылья и спикировала ещё ниже к окраинам города. В сам город идти ей не хотелось, ведь эти глупые смертные построили такие узкие улицы, что даже Шадаэлю было бы тесно на них. Оказавшись уже в двадцати метрах над землёй, дракониха резко раскрыла крылья, что отозвалось мучительной болью в грудных мышцах. Люди вокруг замерли от ужаса и восхищения на несколько секунд, а затем воздух наполнился криками ужаса и ржание насмерть перепуганных лошадей. Да, Рубиновая была гораздо меньше Криптоса по размерам, но в бою её неукротимая свирепость вполне могла компенсировать недостаток размера. И этот факт отражался во всём её теле, в каждом шире, в каждой чешуйке, в каждом движении её змеиного тела. Грозно рыкнул, драконихи затопала вперёд.
- Просто корова. Хорошо приготовленная корова. - констатировал факт Маркутан, после чего облизал лапу от пряностей. Уж слишком много сока он выдавил из него, когда схватил из повозки. Когда сын начал рассуждать о том, сколь жалки люди и что у них можно просто взять... Отец был несколько опечален недальновидным мышлением Шадаэля, но виду не подал.
- Сын мой... - Маркутан положил на валун небольшой камушек. - Видишь его? можешь взять? - риторически спросил он, после чего накрыл его ударом лапы, что даже на большом каменном столе разошлись трещины. То что было твёрдым кусочком земли, оказалось щебнем и его было не собрать лапами.
- Когда мы берём, это происходит. Когда мы даём взамен... - Маркутан положил лапу на горстку пыли и осколков, после чего сжал их в кулак и дыхнул струю пламени на собственную лапу. Синие язычки танцевали на его шкуре, отзываясь морозцем вместо жара. Лёгкий туман начал подниматься серпантином вверх, а когда отец раздал пальцы, в них был склеенный за счёт льда кусок разрушенного камушка. - Всё обретает форму. Именно по этому когда мы охотимся на зверьё, мы убиваем не всю стаю, мы ловим что-то одно. И именно по этой причине, нужно дать понять людям, что нам не нужны их жизни и вещи, нам нужна их лояльность. Если мы сгоним людей или стада, мы потеряем их и нам придётся сменить гнездо. Земля с разрушенной жизнью станет бесполезна. А теперь представь... Мы живём веками, если не тысячелетиями, представь что будет если мы весь мир сделаем пустым? - Отец подкрепил свои слова многозначительным взглядом в сторону, от которого повеяло вечной зимой, именно так видел Маркутан тот миг, когда жадность и жажда сделают из жизни - смерть.
- И тем боле, когда всадники вернулись, я не хочу чтобы на нашу стаю напали они. Их может быть больше, у них есть "силы" и я не хочу подвергать нас - опасности. Я не желаю чтобы мир стал безумен. - под итожил Маркутан и направился в сторону реки, чтобы прополоскать рот от кусочков перца, которые застряли меж зубов. Вода была довольна свежа, что собственно нормально для горных течений. Дракон опустил туда голову целиком и встряхнулся, разбрасывая капли в стороны, после чего набрал полный рот воды и сполоснул его, выплюнув струю куда подальше.
Маркутан:
- Но всадники слабы, им никогда не одолеть целую стаю! – ящер нервно поднялся на задние лапы и массивно опустился на землю, оставляя во влажной почве два глубоких отпечатка лап, которые буквально через минуту подернулись влажной пленкой. Земли Фейнстера были весьма богаты на болота.
- Разве мы можем допустить, что бы с драконами, с нашим племенем случилось то же, что и сто лет назад, - веря рассказам старого Эдоксиля птенец был уверен, что второй такой огрехи они были не вправе допустить и стая символизировала собой правильный поворот истории. Драконы должны жить с себе подобными и не сковывать себя узами с такими жалкими существами как люди.
Лейруору
Знала бы рубиновая как подла и черна натура людская. Что в порыве спасти свою шкуру человек убьет сотни других и не испытает чувства вины.
Дня хватило, что бы слух о диких драконов достиг ушей тек, кто этого хотел и в город на рассвете прибыли вольные маги с простор Драс-Леоны.
Магия и только магия способна укротить дракона и оставить его в живых не попортив ценную шкуру.
Стоило Лейруору прости с десяток метров, как сотни заклинаний, наложенных на землю города ранее и еще с десяток произнесенных устами людей в красных плащах с черными орлами на спине, сковали тело драконихи и мгновенно начали подпитываться ее силами ослабляя тело и разум ящера.
Улица была пустынна, ни где не было видно хоть кого-то кроме людей в красном тихим шепотом произносящие нараспев сложное заклинание.
Цель скоро будет достигнута и падут те, кто поднял руку на правителя. Познают боль те, кто стремился укротить магов и унижал тех, кто от природы был их выше.
Они готовы были взять на свои руки грех. Но грех ради какой цели! Одна дракониха ничто по сравнению с ИХ детьми.
«О, Боги, вы были милосердны к нам пока не пришел этот ужасный всадник и не убил вас, но мы отомстим, мы помним о вашей милсоти!»
Рубиновая дракониха щелкнула челюстями прямо за спиной заглядевшегося зеваки, чем вызвала ещё одну волну испуганных криков. Уже буквально через несколько минут Лейру оказалась на абсолютно пустом перекрёстке, после чего довольно жмурясь, подняла голову и огляделась. Внезапно дракониха боковым зрением заметила проблеск алого, но то была не сверкающая драконья чешуя, а ткань человеческой одежды. Но стоило ей повернуть голову в этом направлении, кто-то скрылся за углом ближайшего дома. Что-то здесь было не так. Все здравомыслящие люди давно убежали бы от пышущего пламенем алого дракона, а сумасшедшие не стали бы пытаться незаметно подобраться к дракону. А значит, этот кто-то был абсолютно уверен, что сможет победить рубиновую... а это не нравилосьсь самой рубиновой. Лейруору грозно всхрапнула и вскинула голову, чуть высунув кончик языка, изучая запахи вокруг. В воздухе были запахи нескольких человек и все они были с разных сторон. Она была окружена! Дракониха уже раскинула огромные крылья и присела, готовясь взлететь, как сразу несколько заклинаний обрушились на неё, намертво пригвоздив к ненавистной земле и одновременно несколько умов подобно буравам проникли в её душу и холодными щупальцами принялись выкачивать её необъятной силу. Драконий взгляд заволокла пелена безумной ярости. Лейруору в гневе заколотила крыльями по воздуху и встала на дыбы, силясь разорвать сковавшие её тело путы. Но силы быстро таяли, уходя в тела магов в алых плащах, а на лапы и крылья будто прицепили грузы неимоверных размеров. Алая откинула голову назад и постаралась выдохнуть самый чудовищный столп пламени в своей жизни. Однако вместо длинного жаркого огня из её пасти вырвались жалкие язычки пламени и искры. После ещё нескольких минут бесплотной борьбы гнев и ярость рубиновой драконихи сменились отчаянием. В последнем отчаянном порыве Лейруору подняла голову вверх и горестно взревела, посылая мысленный зов о помощи:
- Помогите! На помощь! Кто-нибудь! - это отняло последние силы рубиновой и, несмотря на всё её сопротивление, её сознание померкло и бездушная тьма накрыла её взгляд.
Крик, точнее - глухой стон, накрытый туманной пеленой... Словно протяжная боль, он разнёсся в голове Маркутана, но он не сразу понял откуда идёт эта печаль. Это сродни смерти, подобие безумного танца, ведущего к ней. Осколки агонии мягко вплелись в это повествование, как буд-то вместе с вязкой массой из смолы, в крови появились кристаллы льда. Дракон зажмурился, почувствовав это внутри. Вначале казалось это просто неудачное стечение магии, её голоса как сила и могущество взбушевавшиеся из-за эмоции, но позже... Проснулся страх и поведал о картине, которая сложилась в округе. Маркутан округлил глаза и начал тихо рычать, осознавая всё, в последней мелочи, выплетая из слов все образы которые мог поймать.
- Помогите! На помощь! Кто-нибудь! - едва слышно прозвучало средь памяти ветра, что разносил над лесом крик Лейруору. Маркутан озлобился на весь мир и если бы он был подобен своей возлюбленной или своему брату, то первое попавшееся под лапу существо, стало бы баллистическим снарядом и училось летать, умело бы оно то или нет, но дракон мог держать себя в собственных цепях.
- Просто этот мир не для нас одних. И со всеми нужно считаться. Да, мы сильны, да мы величественны и наше могущество затмевает "многих". Но и у "многих" есть "одни". - Закончил свою лекцию отец и постарался успокоить нервы, так как его несколько дёргало за них из-за крика возлюбленной. Нельзя было показывать слабость и срываться на сыне, иначе даже такая тонкая связь после разговоров, будет казаться непрочной и неустойчивой. Посмотрев в сторону города, Маркутан прищурился и пристально начал вслушиваться в шептание окружения, в котором всё ещё звенел крик драконицы. Сын мог слышать, а мог и не слышать... Он был молод и не мог чувствовать магию так остро как отец, наверное не мог, если конечно это не было его особым даром который раскрылся у него лучше и быстрей чем у отца. Маркутан тряхнул крыльями и собрался взлетать.
- Я слышу. - твёрдо заявил дракон, пытаясь дозваться до своей возлюбленной. В его голосе слышалась твёрдость, достойная самых прочных металлов, словно он собирался не просто убить подонков и безумцев, а превратить их в пустоту, в прямом смысле слова, чтобы не осталось даже пепла и костей. Рывок Маркутана с земли был силён и напорист, что даже часть веток от тока ветра начала отламываться от деревьев. Это была чистая, холодная злоба, которая рассыпалась вокруг как искры, отзываясь во всём: Движении, мыслях, манере поведения и главное - атмосфере. Земля под лапами покрылась инеем, а следом за Маркутаном развивался едва видимой шлейф из шепота зимы. Сын мог видеть и более того - осязать то, что чувствовал отец, и ему оставалось только выбрать - следовать ли за ним или нет.
Отредактировано Маркутан (2012-08-30 16:52:39)
Вы здесь » Эрагон. Наследие » Сурда » Фейнстер
